Газета Завтра 426 (3 2002)

3 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random; z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="

"; y+=" 16 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

17

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]

Александр Проханов УБИТЬ ОТЦА

Я написал этот текст в Ханкале, после возвращения с войсковой операции, где войска генерала Молтенского искали Хаттаба в заснеженном Аргунском ущелье.

Командир группы армейского спецназа капитан Елизаров, длинноногий и жилистый, как лось, гонялся по чеченским горам за бандой Мансура, и ему казалось, что он преследует оборотня. Попадая в кольцо блокпостов и засад, обложенный минными полями и рыскающим спецназом, обнаруженный самолетным радиоперехватчиком и вертолетным тепловизером, взятый на мушку снайперами и артиллерийскими наводчиками, Мансур кидался через плечо, превращался в лесную лисицу, горного барана, разноцветного фазана или плеснувшую в речке форель. Исчезал бесследно. Мансур был неутомим, отважен, умен, а также заколдован духами гор, которые превращали его в розовое облако, в осеннее дерево, в скользкую неприметную тропку. Все пули и снаряды, выпущенные в его сторону, рвали пустоту, пронзали свитки тумана, осыпали листву осенних желтеющих рощ. Его отряд из ста человек то рассыпался на малые группы: выставлял на дорогах фугасы, обстреливал посты, истреблял старейшин и мулл, перешедших на сторону "федералов". То вновь собирался в крупное подразделение: нападал на колонны, громил комендатуры, устраивал встречную охоту на рыскающий в горах спецназ. Мансур был независим и горд, действовал отдельно от группировок Басаева и Хаттаба. Ссорился и вступал в скоротечные жестокие схватки с полевыми командирами забредавших на его территорию банд. Он отличался беспощадной жестокостью к пленным, держал в горном лагере гарем русских пленниц. Кормил себя и бойцов, владея на равнине скважинами с маслянистой зеленой нефтью. Отправлял в Ставрополье "наливники", войдя в сговор с администрацией районов, военными комендатурами и дорожными блокпостами, которые за деньги пропускали по дорогам нефтяные колонны Мансура.

Капитан Елизаров возвращался из рейдов, мокрый, простуженный, смертельно усталый, уповая на день, когда закончится спецоперация, и войска, неуклюже проминая дороги, дымными стальными колоннами спустятся с гор в низину. И тогда — отдых в теплых палатках, баня, телевизор, ласковые санитарки из медсанбата, встреча с закадычным другом, капитаном Жалейко, с кем в детстве жили в одном дворе, играли в одной футбольной команде, вместе поступили в училище и теперь повстречались в Чечне, на этой бесконечной треклятой войне.

Подымут стаканы с водкой, отражающие красные поленья в печурке:

— Что скажешь? — спросит Елизаров друга, глядя, как блестит на его раскрытой груди серебряная ладанка.

— Пробьемся, — ответит Жалейко, громко сдвигая стакан.

От майора МВД, который за деньги передавал чеченцам боевую информацию, Мансур узнал, что из Ханкалы, укрепленной крепости русских, выходит колонна с гуманитарным грузом: мукой, строительным лесом, учебниками для школ. Предатель, выйдя в эфир на частоту Мансура, сообщил, что колонна слабо защищена, движется к ущелью, где нет блокпостов, без вертолетов сопровождения, чьи действия затруднены из-за вечного, висящего над кручами тумана. Мансур обрадовался сообщению русской собаки, готовой за деньги отдать товарищей на растерзание чеченских пулеметов.

По тропам, одолевая горы, отряд Мансура вышел к дороге и сел в засаду среди желтых кустов, откопав неглубокие лунки, укрепив на камнях пулеметные сошки, забросав листвой гранатометные трубы. Мансур приближал черный выпуклый глаз к пулеметному прицелу, за которым тускло светилась дорога, и слушал по рации "Моторола" переговоры русской колонны. Она медленно приближалась, следуя за одинокой боевой машиной пехоты, преодолевая крутые подъемы. Когда показался грязно-зеленый тучный червяк колонны — остроносая "бээмпэ" с задранной пушкой и тяжелые, окутанные гарью грузовики, Мансур легонько взмахнул рукой. Граната, как черный клубочек, сбрасывая кудельки дыма, понеслась к "бээмпе", прожгла борт, и грохнувший взрыв выбил из люков рыжий огненный сноп и мутный туман. Грузовики взрывались от попаданий гранат, из кабин выскакивали оглушенные, в пятнистых камуфляжах водители. Мансур поднес к губам серебряный перстень с узорной арабской вязью, дохнул на него и послал очередь в убегавших солдат.