Газета Завтра 435 (13 2002)

l В думских кулуарах полагают, что инициатива "правых" и "центристов" по смещению Г.Селезнева с поста спикера Госдумы отражает изменение баланса сил внутри администрации президента, поскольку без санкции этого органа и лично Путина подобная инициатива "была бы задушена в зародыше". Ход ее реализации свидетельствует о том, что в недрах Кремля развернулась нешуточная борьба: если часть администрации президента считает, что через Селезнева можно оказывать "конструктивное воздействие" на левую оппозицию, то преобладающая точка зрения сводится к тому, чтобы обеспечить выборам 2003 года "однопартийный" характер (имеется в виду "партия власти"), а для этого нужно отстранить КПРФ и НПСР от любых рычагов управления государством и обществом...

l Встреча мировых лидеров в Монтеррее (Мексика), посвященная вопросам свободы торговли и борьбы с бедностью во всем мире, продемонстрировала узкоутилитарную позицию нынешней республиканской администрации Вашингтона, озвучившей устами президента Буша готовность "помогать бедным" исключительно в зависимости от их безоговорочной поддержки действий США. Об уровне понимания современного мира американскими властями говорит факт состоявшейся "базарной торговли" этой помощью, размеры увеличения которой после публичного недовольства ряда американских "клиентов" были изменены с 5 до 10 млрд. долл., что на фоне ожидающейся инфляции национальной валюты США выглядит не такой уж щедрой ценой за претензии на "всемирную гегемонию", передают нам из Сан-Франциско...

АГЕНТУРНЫЕ ДОНЕСЕНИЯ СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ “ДЕНЬ”

ИЗГНАНИЕ БЕСА

Александр Проханов

25 марта 2002 0

13(436)

Date: 26-03-2002

ИЗГНАНИЕ БЕСА

"Во дни печальные Великого Поста" особенно докучает православному человеку бес. У него много обличий, но чаще всего он являлся в образе известного думского депутата, лидера экстравагантной политической партии. У него мясистый сытый затылок, нездоровое, в розоватой экземе, лицо и большой чувственный нос, который он то и дело теребит,— то ли испытывает при этом сладострастие, то ли посылает кому-то масонский опознавательный знак. Губы его непрестанно, плотоядно шевелятся, обнажая мокрые желтоватые зубы, в которых показывается фиолетовый болтливый язык. О его появлении предупреждает запах кислого пота, дезодоранта, паленой шерсти и мышиного помета, каким отдают новые долларовые купюры. Он возникает в разных углах комнаты, иногда одновременно в нескольких, и его присутствие напоминает цветную галлюцинацию, нефтяную пленку, мутную радугу гниения в капельке болотной воды.

Облаченный в малиновый пиджак с медными геральдическими пуговицами, с липкой пенкой в уголках рта, он выкрикивает, покачиваясь на люстре: "Да здравствует Советский Союз!" И тут же, в гимнастическом трико, стискивая между ног рельефные, обтянутые шелком картофелины, призывает к запрету компартии, скандируя: "Коммунистов в тюрьму!"

Сидя в горячей ванне, высовывая волосатые ноги из розовой пены, он требует оккупации Финляндии, русского похода на Индию. Медленно одеваясь, облачаясь в женский бюстгальтер и пляжные бикини, томно поглаживает плоский пах и круглый, в пухленьких складках живот, и при этом бранит империю.

Набрасывает на голову пятнистую накидку бедуина, прикалывает к френчу значки с изображением Арафата и Саддама Хусейна, кидает булыжник в воображаемый израильский танк. Но, скрывшись за портьеру, появляется в форме американского морского пехотинца, молит: "Боже, спаси Америку!", втыкает в капот своего "мерседеса" звездно-полосатый флажок.

Копирует фюрера, подымая вверх подбородок, складывая ладони в паху, бранит еврейское засилье в политике и культуре. Но тут же распахивает эсэсовскую черную форму, показывая на голой груди татуировку Звезды Давида, надпись на иврите "Шалом", идет с букетом цветов поклониться жертвам холокоста.

Осеняя себя православным крестом, закатив глаза, самозабвенно распевает сербские песни, мчится в Белград заключать военный союз с Югославией. И тут же, как оборотень, кидается через плечо с полковничьим бутафорским погоном, приветствует генералов НАТО в Брюсселе, рукоплещет попаданиям американских ракет в сербские больницы и госпитали, и его хохочущий рот и круглые, как сребреники, глаза сверкают при каждом точном ударе.

В костюме от Версаче, в небрежно повязанном галстуке, томный, поэтичный, он очаровывает одинокую женщину, сулит ей любовника, мужа, обещая цветущую семью и достаток. Но когда бедняжка, поверив, кладет ему на грудь одурманенную, с блаженной улыбкой голову, он внезапно хватает ее за волосы, начинает драть, возить лицом по столу, дико выкрикивая: "Сука!"