Газета Завтра 437 (15 2002)

Цинк — это минерал, от которого зависит обмен веществ. В условиях повышенных нервных нагрузок и стрессов организм расходует большое количество цинка, причем у женщин запасы цинка значительно ниже, чем у мужчин. Поэтому женщинам зрелого возраста особенно необходим этот антистрессовый минерал.

Витамин Д способствует лучшему взаимодействию кальция, магния и цинка. К сожалению, люди пожилого возраста на воздухе и на солнце бывают недостаточно, поэтому естественным путем витамин Д у них почти не вырабатывается.

Для женщин, вступающих в период климакса ОСТЕОПАН — это реальная возможность предупредить остеопороз и его тяжелые последствия. Регулярный прием ОСТЕОПАНа не только защитит вас от возможных переломов, он позволит вам улучшить обмен веществ, уменьшить боли в суставах и ночные судороги. К тому же он даст вам ощущение психологического комфорта. При этом если даже перелом все-таки случится, ОСТЕОПАН поможет вам гораздо быстрее встать на ноги.

Для женщин зрелого возраста ОСТЕОПАН — просто находка.

Адрес ближайшей аптеки сообщат в справочной "Медицина для вас" (095) 241-41-42 или 241-77-72. Горячая линия (095) 928-65-54.

Бесплатная доставка 755-93-95. WWW.dietpharma. ru.

ПЛАХА ВО ЧРЕВЕ

Александр Проханов

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

Author: Александр Проханов

ПЛАХА ВО ЧРЕВЕ

Тусклое московское утро в угрюмом рокоте улиц, с черной бегущей толпой. В небе синяя гарь, перекрестья проводов, реклама водки, церковный крест. Чиновники занимают в кабинетах столы, раскладывают папочки с документами, отвечают на звонки телефонов. Торговцы на рынках считают первый барыш, мусолят деньги, прячут в тугой кошелек. На телеэкране модный режиссер рассказывает о новом спектакле по мотивам Шолом Алейхема. А здесь, в больнице, за серыми стенами, немытыми окнами, среди желтоватого несвежего кафеля, в тесной операционной готовятся к абортам. Длинный, накрытый клеенкой стол, похожий на гладильную доску. Две опоры для женских ног, похожие на стремена. Круглый стульчик хирурга с потертой кожей от долгих сидений и ерзаний. Сестра с недовольным лицом ставит эмалированные медицинские миски, вынимает из кипящего тубоса стальные инструменты, ссыпает в миску их сверкающий, окутанный паром ворох. Флаконы, банки, ватные тампоны. Журнал регистраций.

В коридоре дожидаются женщины. Их несколько, записанных на операцию. Разные по возрасту, по достатку, по социальному положению. Единые в одном — в каждой притаился живой зародыш, маленький сочный эмбрион. Прилепился к их материнской утробе, слабо трепещет, пульсирует, нежно пьет живые материнские соки. Для этих нерожденных младенцев — хромированная сталь инструментов, кипяток, отточенные лезвия, крючья. Материнское чрево — плаха, где состоится казнь. Кафельная операционная — место казни. Вокруг операционной, превращенной на время в центр мира, вращаются по орбитам — Президент в золоченом кремлевском кабинете, Патриарх, совершающий утреннее богослужение, хлебопек, вытаскивающий противень с румяной выпечкой, писатель, затевающий увлекательный роман. Москва своими миллионами, жилыми кварталами, банками, министерствами окружает операционную, заглядывает в немытые окна, собирается к месту утренней казни.

Входит хирург, немолодой, тучноватый, — зеленая мятая шапочка, неловко сидящий халат. Присаживается на креслице поудобнее, ерзает ягодицами, осматривает посуду, ножи, булькающую кастрюлю, чем-то похожий на повара, у которого на кухне затевается нехитрое блюдо. Суп из младенцев. Сестра, крахмально-белая, свежая, держит в руках оранжевый резиновый жгут.

— Первую на стол! — командует хирург, продевая пальцы в резиновые перчатки. Дверь растворяется, и на каталке сильные, немолодые санитарки, упираясь, тяжело дыша, похожие на рабочих лошадей, ввозят женщину. Большая, пышная, с розоватой кожей, с расплывшимися грудями. Волнуясь, поправляет прическу, сжимает ноги, обутые в короткие зеленые бахилы. — Перекладываем! — командует хирург. Женщину переваливают, перетаскивают на стол. Санитарки подымают ей ноги, укладывают на подставки, и она лежит, раздвинув колени, воздев к потолку ступни, зачехленные в бахилы. Ее большой живот с глубоким пупком взволнованно дышит. Испуганная, беззащитная, водит по сторонам выпуклыми глазами. — Двойную дозу, за деньги! — дает указание хирург. Сестра жгутом перетягивает женщине руку, так что на сгибе начинает пульсировать темно-синяя вена. Ловким уколом впрыскивает снотворное, выдергивая тонкую, блеснувшую под лампой иглу. — Приступаем!

Снотворное омывает ее сумеречным беспамятством, погружает в текущие воды темных сновидений. Веки опускаются, под ними стекленеет влажная, неприкрытая полоска глаз, повернутых прочь от слепящего света хирургической люстры, в глубинный колодец уснувшей памяти, где колеблется безымянный животный мрак.