Газета Завтра 445 (23 2002)

Прицеливаясь, я успел заметить что-то непонятное справа, внизу вала. С нашей стороны вал имел склон в 45 градусов, верхняя часть была срезана, и этот срез был шириной в метр-полтора.С внешней же стороны склон вала опускался на метр вниз, далее шел выступ в метр шириной, за которым склон опускался до самой земли. Я высунулся из окопа по пояс, быстро лег на гребень вала, заглянул под основание — и волосы на голове опять зашевелились от ужаса. На земле, у основания вала, на свежем снегу темнела, передвигалась и ожидала чего-то людская масса в несколько десятков человек. Я даже слышал негромкую гортанную речь: кто-то отдавал команды, кто-то слабо стонал: "А-а-а-ла-а-а". На полметра ниже огня пулемета Стаса в склон вонзилось огненное веретено кумулятивного взрыва.

"Засекли Стаса".

Но засекли не только Стаса — от темной массы в моем направлении ползли две черные фигуры. До них было метров шесть-семь. Я отпрянул обратно в окоп, схватил свой винторез, с уже досланным патроном, опять лег на гребень вала и, держа оружие в правой руке, положил винтовку плашмя на землю и попробовал прицелиться в ползущих боевиков. Но это не удалось. На моем ВСС-1 был установлен ночной прицел и, главное, сошки от ночного РПГ-7Н. Металлические сошки позволяли вести более точную стрельбу с тяжелым ночным прицелом. Но сейчас эти чертовы сошки уперлись в землю и не давали мне довернуть ствол винтореза вправо и поразить боевиков. Громко матерясь от этой задержки, я правой рукой поднял винтовку вертикально и бросил ее в нужном направлении. Секунды ушли на то, чтобы направить ствол на правую фигуру, до которой оставалось каких-то три метра, и пять раз нажать на курок. Я не услышал звуков выстрела, но рука ощутила резкие толчки затвора, и боевик ткнулся головой в землю. Еще пару секунд пришлось потратить на то, чтобы довернуть ствол влево и выпустить остальные патроны во второго.

Я мгновенно укрылся в своем окопе, и тут от всего увиденного у меня опять прорезался все тот же противный и резкий голос:

— Надо уходить!..

Я отсоединил пустой магазин от винтовки, бросил его на дно окопа: потом заберу. Быстро достал из кармашка нагрудника полный магазин с десятью патронами, присоединил его к винторезу и передернул затвор, досылая первый патрон в патронник.

Для меня все стало предельно ясно и понятно. Радуевцы не были бы чеченцами, если бы они не попытались внезапно ночью прорваться на открытом пространстве между нашими подразделениями. План прорыва радуевцев был прост и дерзок: пользуясь темнотой и внезапностью, сосредоточиться за виадуком напротив наших центральных позиций. Затем боевики, расположившиеся на виадуке на участке в двадцать-тридцать метров, открывают массированный огонь по нашим огневым точкам, практически не давая нам поднять головы. Высота виадука, на котором заняли огневые позиции радуевцы, была в полутора метрах от уровня земли. Наш вал поднимался над землей на два с половиной метра. Вершина вала была усеченной, и наши несколько стрелков, не имея возможности высунуться наружу из-за оглушительного треска пролетающих над головой пуль, были вынуждены вести стрельбу по наблюдаемым целям на виадуке. Таким образом во время яростной перестрелки между боевиками на виадуке и нашими несколькими стрелками на валу, под пулеметными и автоматными трассами образовалось мертвое пространство, используя которое основная масса радуевцев небольшими шеренгами в семь-восемь человек пересекала в полный рост поле и скапливалась у внешнего основания вала. Им оставалось только дождаться того момента, когда у этих русских закончатся патроны в автоматных магазинах и пулеметных лентах, затем забросать их ручными гранатами и спокойно пересечь вражеские позиции.

"Ну все. Отсюда нас и унесут!" — пронеслась мысль. Вызывало ярость осознание того, что тебе жить-то осталось каких-нибудь несколько минут, что патроны у Бычкова, замполита и Стаса уже заканчиваются, что после этого наступит гробовая тишина на нашем валу, потому что ни справа, ни слева ни одна живая душа не нашла в себе силы духа открыть огонь по боевикам и дать нам хоть какую-то передышку. Все это заставило меня с остервенением рвать карманы нагрудника, доставая оттуда гранаты РГД-5.Заорать дурным голосом:

— Бычков, давай гранаты!

Выдергивая одновременно кольца в запалах, метнуть в темную массу обе эргэдэшки. Выхватить у Бычкова из рук две его эфки и несильным броском закинуть Ф-1 за вал. Резкие и сочные разрывы гранат среди врагов оттягивали на какой-то миг скорую развязку. Боец Максимка снизу подал мне еще две гранаты. Снаружи громыхнуло два раза от разрывов этих гранат. Я оглянулся на дневку, ища глазами тех, у кого бы мог взять еще гранат. Дневка была пуста, и только у костра стоял растерянно улыбавшийся Баштовенко, который неловкими пальцами расстегивал кармашек, пытаясь достать гранату. Я выскочил из окопа и сбежал вниз к костру, на бегу крикнув Стасу:

— Стас! Они внизу, под нами! Давай их гранатами!