Газета Завтра 456 (34 2002)

Роковой 1991 год начался для партии с того, что можно было бы назвать в стилистике карманных детективов "бегом наперегонки со смертью". Вопрос стоял так: либо КПСС стремительно консолидирует свои остаточные силы вокруг ЦК КП РСФСР и сметет Горбачева, либо Горбачев вместе со своим косноязычным зеркальным двойником Ельциным под руководством западных стратегов в ближайшей перспективе окончательно разгромят породившую их партию, уничтожив заодно и страну. В ЦК КПСС и ЦК КП РСФСР потоком пошли резолюции партийных собраний и пленумов, в том числе из воинских частей и гарнизонов, с требованиями созвать внеочередной или чрезвычайный съезд КПСС, чтобы избавить на нем, наконец, партию от Горбачева. В короткий срок 46 из 72 российских обкомов приняли решения добиваться созыва съезда и отставки Горбачева. В конце января на совещании в ЦК КПСС первых секретарей ЦК республиканских компартий, а также крайкомов и обкомов партии член Политбюро, Президент Узбекистана Ислам Каримов открытым текстом сказал Горбачеву то, о чем в среде профессиональных партийных работников догадывались уже многие: "Михаил Сергеевич, нам пора перестать делать вид, будто всё, что происходит сейчас в партии и стране, происходит стихийно. Ведь очевидно, что есть специальные центры и есть люди, которые организуют все эти опасные процессы. Нам нужно говорить о них открыто, называть их". Горбачев даже не решился возразить.

Внутриполитический кризис в стране достиг своего пика в апреле. На Пленуме ЦК Горбачев, в очередной раз столкнувшись с жестокой критикой со стороны партийных секретарей, прибывших в Москву из кипящей гущи народной, впал в истерику и сделал публичное заявление об отставке. Но вовремя опомнился и дело до голосования довести не решился. Однако слово "отставка" прозвучало. В этом месяце в Орготделе ЦК КПСС начали исподволь готовить внеочередной съезд партии. При этом предусматривались два варианта его проведения, в зависимости от политической ситуации. Один, традиционный — в Кремлевском Дворце Съездов; другой, чрезвычайный — в Большом конференц-зале ЦК на 1200 мест. Однако уже тогда большинство опытных партработников высказывали убеждение, что этот съезд не состоится никогда, ибо Горбачеву его не пережить. В апреле на партийной конференции аппарата и войск КГБ СССР член ПБ, Секретарь ЦК Олег Шенин выступил с речью, в ходе которой произнес две фразы, которые, как полагаю, определили его будущую судьбу клиента "Матросской тишины". Первая: "Если посмотреть, как у нас внешние сионистские центры и сионистские центры Советского Союза сейчас мощно поддерживают некоторые категории и некоторые политические силы, если бы это можно было показать и обнародовать, то многие начали бы понимать, кто такой Борис Николаевич и иже с ним". Вторая: "Я без введения режима чрезвычайного положения не вижу нашего дальнейшего развития, не вижу возможности политической стабилизации и стабилизации экономики".

В апреле же стартовал пресловутый "новоогаревский процесс", в ходе которого, как считалось, государственные люди придумывают новый Союзный Договор. На самом деле это была неконституционная сходка, на которой Горбачев, Ельцин и другие "отцы демократии" торговались об условиях раздела СССР. Если отбросить в сторону словесную шелуху, реальных проблем было у них всего две. Во-первых, стремление автономных образований участвовать в дележе на равных с республиками. Естественно, лишние рты никому не были нужны. Отсюда трудности торга. Во-вторых, и это была действительно ключевая проблема: что делать с Горбачевым? Другими словами, кто кому будет платить? Горбачев, что ярко свидетельствует о его в ту пору умственной истощенности, настаивал на своем праве распоряжаться, скажем так, "постсоветским общаком". То есть он будет консолидировать в своих руках налоговые поступления из всех новых княжеств, а затем справедливо распределять их между этими княжествами. Не забывая, разумеется, и о своих, "союзных" интересах. Это называлось "двухканальной" налоговой схемой. Другие "отцы" во главе с Ельциным, учитывая, что реальная власть находилась уже в их руках, разумно предлагали Горбачеву схему "одноканальную". То есть каждый стрижет своих овец, читай — собирает налоги, а затем из собранного некую часть посылают Горбачеву: на содержание небольшого двора, потешного войска, а также на поездки за рубеж для получения наград и премий за успехи в борьбе с коммунизмом. Горбачев был к этому тогда ещё не готов, и упорствовал. Вот и вся новоогаревская проблема, а что сверх того — от лукавого. В мае первый секретарь ЦК КП РСФСР Полозков, вконец измочаленный травлей в прогорбачевских СМИ, собрал в папку толстую стопу резолюций с мест с требованиями отставки Горбачева, и при личной встрече положил эту папку генсеку на стол.

ПРЕДАТЕЛЬСТВО