Газета Завтра 458 (36 2002)

Поздно вечером 29-го (понедельник) в Москве объявился с последней инспекцией Дж.Буш-старший, в прошлом директор ЦРУ США, то есть высокий профессионал по части организации в чужих странах всевозможных путчей. Накануне визита московская пресса маскировала его цели необходимостью подписать очередной договор по разоружению. Однако сам Президент США в своем последнем интервью перед вылетом из Вашингтона сказал без лукавства: "это не будет встреча в верхах по контролю над вооружениями",— и тут же назвал цену, которую Горбачеву назначат США за очередную "услугу": "проблема Прибалтики, вопрос о советских расходах на оборону и помощь СССР другим странам". В первой половине дня 30-го Дж. Буш обстоятельно поговорил в Кремле "с глазу на глаз" с Горбачевым. После обеда, там же в Кремле, обстоятельно пообщался "с глазу на глаз" с Ельциным. На следующий день, в среду 31-го Президент США явил себя в Ново-Огарево, где к нему был допущен Назарбаев. И случилось чудо. После этой встречи Горбачева, Ельцина и Назарбаева словно бы подменили. Все противоречия, которые так долго разделяли их в отношении нового Союзного Договора, стали вдруг неактуальны настолько, что они объявили на весь мир о своей готовности срочно подписать Договор, не дожидаясь, пока пелена упадет с глаз и остальных участников новоогаревского процесса. Назвали и дату подписания — 20 августа. За это Дж.Буш публично похвалил их. Отобедав, он подмахнул в Кремле для прессы очередной разоруженческий Договор и улетел в Киев для разговора "с глазу на глаз" с Кравчуком. После чего в Москве все вдруг пошло немножко кувырком.

На следующий день, 1 августа, Шенин позвонил Полозкову и спросил: "Ты знаешь, что Горбачев уходит в отпуск?". Тот опешил: "Как уходит? Ведь у нас пленум, он должен быть". Шенин посоветовал: "А ты позвони ему". Полозков позвонил: "Правда, что Вы уходите в отпуск?". Горбачев сказал в трубку: "Иван, ты что, белены объелся? Никого не слушай. Будет как договорились. Давай работай. Тут у меня делегация". На следующий день, в пятницу 2 августа, встревоженный Полозков (ведь речь шла о замене первого секретаря ЦК КП РСФСР) отыскал в 9-м Управлении КГБ знакомого офицера: "Правда, что Горбачев улетает в отпуск?" Офицер ответил, что да и самолет уже готов. "А на 6-е он планирует быть в Москве?". "Нет, не планирует". Полозков снова к Шенину: "Что делать?" Тот сказал: "Звони Горбачеву". Позвонил, снова спросил про отпуск. Горбачев завелся: "Ну, что ты пристал? Сам видишь, какой тяжелый был месяц". Полозков уперся: "Я так не могу. Нужно посоветоваться по кандидатурам". Горбачев подумал и сказал: "Я сейчас тоже не могу. У меня делегация. Заходи вечером. С Шениным". Вечером Горбачев увлек товарищей по партии в угол кабинета, усадил, рассказал пару свежих хохм про Буша, порадовался, что удалось выйти на Союзный Договор. Затем взялись "лопатить кандидатуры". Полозков показал на Шенина: "Пусть Олег Семенович берется". Горбачев обиделся: "Ты что, хочешь меня одного с этими суками оставить?"— и кивнул головой куда-то в сторону. Рассказывая мне эту полуанекдотическую историю своей последней встречи с Горбачевым, Полозков сказал, что его неприятно задело, даже насторожило подспудное безразличие генсека к тому, кто станет во главе российского ЦК. Год назад он бился насмерть, чтобы провести туда своего человека, а сейчас проглядывало хоть и замаскированное нужными словам, но все-таки равнодушие. Горбачев выпроводил Полозкова из своего кабинета первым. Довел до двери и на прощание, явно в расчете на уши Шенина, повторил громко: "Олега не трогай, он у меня один на всех этих..." И снова дернул головой в сторону.

Прежде чем отбыть в отпуск, Горбачев сделал по телевидению торжественное обращение об открытии к подписанию Союзного Договора. Хорошо видно, что в тексте обращения полностью отсутствует какая-либо конкретика. Чистейший дешевый пиар, ориентированный на то, чтобы создать в обществе иллюзию, будто 20 августа и в самом деле состоится подписание. Однако в тех политических условиях, в которых находились тогда и Горбачев, и Ельцин, ни о каком подписании для них в действительности не могло быть и речи. Если, конечно, сладкая парочка не планировала совершить вместе политическое самоубийство. Дата 20 августа была блефом государственного масштаба.