Газета Завтра 460 (38 2002)

В.Ю. Глазьеву и патриотическому блоку помешали получить "чистую победу" три группы факторов. Во-первых, это дефицит времени. В полном объеме кампания велась всего два месяца. Мы нагоняли лидеров и вплотную подошли к ним как раз накануне 8 сентября. Полагаю, что мы даже вырвались вперед в большинстве районов, но 2-3% было явно недостаточно для чистой победы, поскольку это преобладание было перекрыто административными и финансовыми ресурсами. Продлись кампания еще две-три недели — и Глазьев стал бы безусловным лидером. Во-вторых, в избирательной кампании была несоизмерима разница в финансовом обеспечении. Усс обладал поддержкой одной олигархической группы, Хлопонин — другой, а мэр Пимашков опирался как на местные коммерческие структуры, так и на свой собственный городской аппарат. В подобном контексте, когда мы оказались вне телевизионного и радиоэфира, было очень сложно донести до людей смысловые элементы нашей программы и ее принципиальные отличия от программ кандидатов "партии власти". В-третьих, нам приходилось сталкиваться и с феноменом "местного патриотизма", который так яростно старались использовать против Глазьева.

"ЗАВТРА". Однако КПРФ на общефедеральных выборах в Государственную думу набрала практически то же количество голосов. Странно получается — экономическое положение широких слоёв населения ухудшается, социальная напряжённость растёт, а результат голосования колеблется в одних и тех же границах. В чём причина?

В.Ю. Действительно, есть такая проблема. Следует смотреть на нее с разных точек зрения. С одной стороны, улучшаются технологии фабрикации итогов и манипуляции общественным мнением со стороны СМИ, и в первую очередь телевидения, где крепко сидят представители правящей верхушки. Дает о себе знать и "усталость" наших сторонников. Сколько лет мы ведем избирательные кампании, а окончательной победы не видно. Многие люди просто перестали ходить на выборы, хотя социологические опросы показывают — до 70% населения разделяют наши взгляды на социальное обеспечение и узловые вопросы экономической политики. Имеются и другие причины. Всё это сказывалось и сказывается в Красноярске. Анализ наших экспертов показал, что если бы компартия пошла на выборы на прежних рельсах, выдвигая "чистого представителя КПРФ", то мы бы скатились на уровень 10%. Один Глазьев — ученый и политик, но беспартийный — не мог бы рассчитывать и на 5%, между тем как соединение наших организационных и социальных ресурсов с новым для красноярцев лицом, причем обладающим высокой экономической и интеллектуальной эрудицией, взорвало обстановку и сломало лед. Люди заинтересовались этим "новым лицом" и стали внимательнее прислушиваться к смысловым элементам предлагаемой программы. Активность самого Глазьева и его беспартийный статус позволили создать беспрецедентное соединение, которое автоматически втянуло новые социальные слои в избирательный процесс на нашей стороне. Наконец, практика непосредственного обращения к избирателям через личные встречи и направление агитаторов на квартиры позволила выйти на достигнутый уровень голосования.

"ЗАВТРА". Вы имеете в виду, что идеологический зонтик НПСР стал более широким и объемным, нежели у КПРФ, и оказался привлекательнее, чем, скажем программные документы КПРФ?

В.Ю. Не совсем корректно поставлен вопрос. Следует учитывать, что программные положения КПРФ на данном историческом отрезке сориентированы на защиту прежде всего "национальных интересов страны". И в этом их созвучность идеям и положениям, выдвинутым Глазьевым и задействованным избирательным активом нашей красноярской партийной организацией в данной избирательной кампании. Потому здесь не было и нет противоречия. Между тем индивидуальные характеристики человека: его способность простым языком излагать сложные проблемы, отход от простых лозунгов и, наконец, именно беспартийный статус при жесткой принципиальности по важнейшим вопросам,— и формировали основу для сенсационного "феномена Глазьева".