Газета Завтра 468 (46 2002)

— Господа! А сегодня вы узнаете правду о вас самих! Вы — без-ра-бот-ные, то есть люди, готовые вкалывать при сложившейся оплате труда, и активно, но безуспешно ищущие работу! И благодаря такому балласту, как вы, государство имеет двойную потерю: вы ничего не производите, а вам еще и пособие платят! И называться "безработным" имеет право лишь тот, кто встал у нас на учет!

— А кто не работает и к вам не идет, как он называется? — спросил кто-то любознательный.

— Тунеядец! Жрать захочет — все равно придет!

...Не нашлось Антонине работы, перестала она ходить на биржу труда. И пособие платить перестали. Ее третьим ребенком стала двенадцатилетняя племянница Ангелина, дочь сестры. Сестра чудом не потеряла работу, а вот ее муж остался не у дел. Однажды они легли спать, и она, разгоряченная, пьяная, нависая над ним, водочно захрипела: "Я — работаю! Я — работаю! А ты на мою шею сел и ножки свесил!"

Так она стала изводить его каждый день, и однажды он, по привычке залив глаза сомнительной водкой, потерял от обиды разум и задушил жену подушкой. На суде сказал: " Я хотел только, чтобы она замолчала". Поскольку подсудимый давно нигде не работал, его вынужденное тунеядство увеличило срок. Теперь его учат работать в исправительно-трудовой колонии, а Линка осталась сиротой.

В фонде занятости Антонине сказали: "Не на что жить — это ваши трудности! Займитесь каким-нибудь бизнесом. Вы — лишняя в этой стране!" С тех пор Антонина гонит самогон на продажу, запила по-черному и пала на самое дно. Сожителей меняет, как перчатки... раз лишняя... лишняя… подыхает — ее проблемы, — и даже стоградусной алкогольной крепостью не залить ей своего шока.

— Я — бизнесменша?!— пьяно хохочет Тонька-алкашка, висевшая когда-то давно, в другой жизни, в другой стране, на Доске почета завода.— Я бабки зашибаю, детей кормлю!

Сырье самогонное — ядреная брага. Чтобы получить один литр браги, нужно три литра воды, сто граммов мокрых дрожжей и один килограмм сахарного песка. Дети без глюкозы ничего не соображают? Так у меня и дети еще есть? А я же только что о них с кем-то говорила…

Бродит эта смесь десять дней в специальной бадье, а когда ценное сырье готово, на огонь ставится большая кастрюля, на ее дне устанавливается перфорированная банка из-под селедки, принесенная с помойки, а на банку водружается миска. Все время нужен холод: снег, ледяная вода. Внутрь заливается брага. Герметичность процесса — святая святых! Залепить все щели хоть марлей, хоть пластилином, хоть чулками, — только бы пар не выходил и оседал конденсат.

В течение сорока пяти-шестидесяти минут кипятить на медленном огне. Обязателен шланг для слива воды. Можно добавить гороху, винограда, яблок,.. если бы были... перебьемся! Если мутная, фильтровать марганцовкой или двумя таблетками активированного угля... перебьются! Выпьют! Настаивать на зверобое, кофе с лимоном, коньяке, лимонных корках? Ишь чего захотели! Пить охлажденную, теплая в глотку не влезет. А вот табак для крепости — всегда пожалуйста!

Витек, Серега, Ангелина и их мать с переломанной "новыми экономическими отношениями " судьбой живут в гнилом двухэтажном бревенчатем бараке на четыре квартиры. На заводе Антонина и ее муж стояли в очереди на квартиру, да какая теперь очередь… Пусть сгнивший пол, плесень на стенах, зато хороший палисадник.

Очередной мамин "муж" — рабочий городской службы коммунального хозяйства, спец по отлову и уничтожению бездомных собак. Шкурка убитой собачки стоит, как бутылка самой паршивой водки, а кошки — как пачка сигарет.

Витек, Серега и Ангелина давно уже пьют и курят. Часто побаловаться не удается: за прикосновение к доходному самогону можно быть битым.

А в палатке сейчас хоть младенца в коляске отоварят, были бы "бабки". Но доброе, человеческое в них еще не вытравлено. В мороз подобрали щенка на помойке, где искали себе еду. Ангелина баюкала его, пацаны отдавали последнее, хоть и сами ничего не имели. И вырос подкидыш в красивую собачку-лисичку.

А дядя Коля, талантливый живодер, оставшись без сигарет, убил вечером Лисенка, содрал шкуру и повесил сушиться — на работу-то завтра. Больше всех плакал Витек, и никто над ним не смеялся.

Недавно по домам ходили заморские проповедники и сказали ему, что очень скоро все умрут и будет рай.

Дети родились на Волге, и она осталась для них единственным светлым воспоминанием. Рай там, где нет спившейся матери, много еды, течет ласково Волга и машет рыжим хвостиком Лисенок…

Первым в рай решил отправиться Витек. Серега и Линка сказали, что первым надо ему, как самому младшему.

...Яму они выкопали втроем — мамиными самогонными мисками. Сейчас он ляжет сюда, его засыплют землей, и он наконец-то будет сыт.

Чтобы разрыхленная земля не попала в глаза и нос, Витек натянул на голову полиэтиленовый пакет, а когда он посинел и стал хрипеть, Серега испугался и проткнул гвоздем дырочки…