Газета Завтра 47 (1199 2016)

Ещё в 2003 году, до войны, когда мы по благословению Святейшего Патриарха Алексия II открывали монастырь, который реставрировали после 65-го года и который был заложен патриархом Алексием I, мы подумали о том, что здесь должно быть какое-то послание миру, так как нагнетание вражды между исламом и христианством к добру не приведёт. Каким должно быть это послание? Мы долго думали и решили, что нет лучше образа, чем Второе пришествие Христа, которое объединяет обе монотеистические религии. Патриарх Игнатий IV и святейший патриарх Алексий II утвердили этот проект, и на горе Херувимов, на главной стратегической высоте Сирии, в 2006-м году мы начали работать над воплощением этой идеи. Война ещё не началась, но уже тогда святейший патриарх Алексий II промыслительно сказал, что на горе Херувимов наша линия фронта, и проходит она через всю Сирию. Мы были движимы его мыслью, мы понимали, как необходим этот памятник, и поэтому не остановили работы, даже когда началась война.

Помню, когда скульптура была уже отлита, её нужно было везти. Был 2012 год. Война была в разгаре. Я пошёл к старцу блаженнейшему патриарху Игнатию IV и сказал: Ваше Блаженство, вот скульптура готова, как нам поступить? Казалось бы, столько трудностей, рисков, и патриарх как человек здравого ума должен был отказать нам в благословении. Однако он сказал: везите и ставьте, если это возможно. Уже не было в живых святейшего патриарха Алексия II, ушёл генерал армии Варенников, который утверждал этот проект на всех уровнях власти. Курировал этот проект владыка Евгений, ректор Московской духовной академии и семинарии, лаврские богословы и иконописцы формировали образ этого памятника. Из Армении, где скульптура отливалась, памятник везли большими сорокафутовыми морскими контейнерами с большими сложностями — через Грузию, Египет, Ливан… Во время этого движения мы осиротели совсем: умер патриарх, блаженнейший Игнатий IV. И было настоящим чудом, что патриарх успел переговорить с премьер-министром Сирии, и тот дал разрешение на ввоз контейнеров в последний день 2012-го года. Из-за активных военных действий до горы Херувимов мы везли скульп­туру на открытых платформах, чтобы показать всем, что везём не оружие, и нас обстреливать нельзя.

Уже после установки скульптуры настоятель монастыря рассказывал, как во время жестокого боя, когда монастырь насквозь простреливали, он вместе с монахами прятался внутри памятника. Так и сказал: мы спасались в Христе. Внутри постамент памятника полый, стены метровой толщины с арматурой 32 мм — это мощнейший дот, который невозможно пробить. Недаром патриарх Игнатий IV промыслительно дал название этому памятнику: "Я пришёл спасти мир" — уже сейчас Христос защищает всех, прибегающих к Нему.

Думаю, если Господь провёл нас через все перипетии, помог осуществить очень сложную и рискованную техническую работу по установке скульптуры, значит, на то есть Его воля. Рабочие боялись работать на открытой площадке, нас обстреливали со всех сторон. Я не работал с ними, но мне приходилось просто открыто стоять, чтобы ребята не боялись и делали своё дело. Пули и осколки не брали нас. Мы были под защитой Господа и Его Пречистой Матери. И не удивительно, что наш памятник встал в праздник Покрова Пресвятой Богородицы…

В мире никто не ищет согласия, никто не ищет мира. Даже те, кто, казалось бы, призван к этому. Хотя Христос сказал своим ученикам: не бойтесь, ни одна волосинка не упадёт с вас, если на то не будет Божьей воли. Я всегда руководствуюсь Его словами и считаю, что, во что бы то ни стало, надо работать, работать и работать. И тогда, дай Бог, мир всё-таки восторжествует над невежественной войной.

Христос и ветер на горе херувимов

Христос и ветер на горе херувимов

Андрей Фефелов

блаженны миротворцы

По лоскутному одеялу враждующих территорий, мимо траншей и насыпей, через заслоны и блокпосты совершаю паломничество к единственному на земле памятнику Второму пришествию Христа. За окнами автомобиля мелькают и сменяют друг друга образы и видения сирийской жизни. То мы едем в недрах какого-то огромного мёртвого города, среди искорёженных и раздавленных многоэтажных домов. То вкатываемся в тесную шумную деревню, на улицах которой копошится суетливый торговый народ. На лицах взрослых и детей лежит тень усталости и безнадежности. Шестой год продолжается здесь жестокая, кровавая и бессмысленная гражданская война.