Газета Завтра 470 (48 2002)

"Авторадио" недалеко ушло от "Европы Плюс". С той разницей, что на нем звучит меньше иностран-ных гнусных песенок, а больше отечественных гнус-ных песенок. Новости так же редки, как щепотка мяса в тюремном супе. Вообще, что-либо связное и человеческое, сказанное человеческим тоном, на "Авторадио" так же тяжело услышать, как и на "Европе Плюс". По утрам компания придурковатых молодых людей лепечет бездарные глупости: девушка, проигравшая пари, заключенное по результатам футбольного матча, высовывалась из окна и приглашала прохожих зайти. Якобы изображая жрицу любви из квартала красных фонарей. Весь день такая станция может обходиться без людей. Засадил кассету сборной солянки и ушел гулять. Один тип может обслуживать две таких радиостанции, как "Авторадио" и "Европа Плюс". "Авторадио", правда, сообщает о пробках на улицах столицы. Я только что явился с прогулки, где звучала советская бравурная песня о городе на Неве, фальшиво и противно: "Авторадио" во всей красе.

Радио "Максимум" редко появляется в тюремном меню. Отличить его от "Европы Плюс" можно только утром. Тогда в передаче "Жаворонок" развязный диктор предается безудержному бесталанному словоблудию. Так, 24 августа диктор, он же диск-жокей, в течение целого часа опять и опять повторял текст о ремонте квартиры. Суть сводилась к следующему: девушки охотно сдирают обои своими коготками, а вот клеить обои не хотят. Так что пусть человеческая речь и присутствует на радио "Максимум", она нарочито дебильна. Диск-жокею говорить слушателям явно не о чем, потому эфир заполняется, в полном смысле слова, разговорами о погоде. Несколько часов уже температура стоит на +13°. "Как же так!"— сетует диск-жокей. Сколько полезных вещей можно было бы рассказать народу за этот час? Научить иностранному языку можно было бы, познакомить с текстами Селина или Сада, или Жана Жене. Прочесть главы из книги Льва Гумилева.

"Русское Радио" — особый случай. Это "Московс-кий Комсомолец" эфира. Звезды — русские пряники — вульгарные охломоны Пряников и Чижов. Первый сально подшучивает над последним. Из шуточек воссоздается облик этакого грязноватого толстенького лоха-инспектора Коломбо эфира. На "Русском Радио" преобладают сперматозоидные песенки для тинейджеров, погруженных в мечты, как бы перепихнуться, одновременно с выяснением, как же это делается. "Ты" и "я" — герои этих песенок. "Любовь, как я тебя ждала-а-а!"— воет телка. "Перепишу любовь и жизнь начну я снова без тебя",— воет другая. Телкам есть о чем выть интенсивно, максимум через 15 лет на них погано будет смотреть, они торопятся. Будучи половозрелым и сексуально озабоченным зэком, сидящим на шконке в Лефортово государственным преступником, я вынужденно много думаю о "Русском Радио" и его певицах. Певицы эти поют на самом деле своим половым органом, у большинства певиц он толстый и ленивый, но есть несколько экземпляров и с сучьим тонким органом. Те, что с сучьим органом, должен признать, достают-таки нервы зэка, связанные с его мошонкой, и некоторое время с успехом мандолинят на них, вызывая в памяти крупным планом интимную анатомию последней любимой девушки. Это не значит, что певицы — большие мастера вокала или что песня — шедевр. Их успех у нас объясняется особыми тюремными условиями — мужчины без женщин склонны к нервной порнографической ревности. Песни про "ты" и "я" болезненно ху...т по нашим нервам и яйцам. Невозможность соития ("коитус") болезненно разрушает нас.

Группа "Руки вверх" может быть философски на-звана "Апофеозом беспочвенности", а если отвлечься от философии, то весь репертуар этих тридцатилетних развлекателей — песни для телок допризывного возраста из касты "шудр". "И целуй меня везде / Воcемнадцать мне уже!"— действует в тюрьме, как огромный рисунок женского органа в туалете. Когда я только заехал на тюрьму, я посчитал "Русское Радио" худшей из радиостанций. Постепенно мое мнение изменилось. "Европа Плюс", "Авторадио", радио "Максимум" — много хуже, несравнимо хуже.