Газета Завтра 482 (7 2003)

Своей артели — в полном смысле этого слова — Вячеслав Дёгтев еще не нашел, своего русского народа он тоже не нашел (многие казаки на этот счет имеют свое мнение), но четко понимает: без них, помимо них настоящему русскому человеку и жизнь не в жизнь, просто перестанет быть русским, как многие потомки эмигрантов или нынешние "новые русские". Вступает в "Единую Россию", но пишет про видения — не чьи-нибудь, а Павла Ивановича Корчагина, предпринимателя средней руки, в прошлом работника райкома КПСС. "Он остановился и, примерившись, красным по белому, написал на стене: "За Родину! За Ленина!". Поколебавшись, добавил: "За Сталина!". Выбросив кирпич, с чувством удовлетворения пошел домой. Сон его в то утро был безмятежным. А пробуждение — легким…". Ищет, примеривается то к тому, то к другому. Не отдает свою душу бессмертную ни тому, ни другому — не то всё пока, не то и не то. И слава Богу, между прочим…

"Пусть богатства НЕТ, — получилось, — ДА душа поет. Нанес это как девиз всей своей жизни. На том стоял и стою". Ну, Дёгтев!..

В.В.

СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ

Эдуард Лимонов

18 февраля 2003 0

8(483)

Date: 18-02-2003

Author: Эдуард Лимонов

СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ(В авторской редакции)

САРАТОВ

Прошедший снег над городом Саратов

Был бел и чуден. мокр и матов

И покрывал он деревянные дома

Вот в это время я сошел с ума

Вот в это время с книгой испещренной

В снегах затерянный. самим собой польщенный

Я зябко вянул. В книгу мысли дул

Саратов город же взлетел-вспорхнул

Ах город-город. Подлинный Саратов

Ты полон был дымков и ароматов

И все под вечер заняли места

К обеденным столам

прильнула простота

А мудрость на горе в избушке белой

Сидела тихо и в окно глядела

В моём лице отображался свет

И понял я. надежды больше нет

И будут жить мужчины, дети. лица

Больные все. не город а больница

И каждый жёлт и каждый полустёрт

Ненужен и бессмыслен, вял. не горд

Лишь для себя и пропитанья

бегут безумные нелепые созданья

настроивши машин железных

и всяких домов бесполезных

и длинный в Волге пароход

какой бессмысленный урод

гудит и плачет. Фабрика слепая

глядит на мир узоры выполняя

своим огромным дымовым хвостом

и всё воняет и всё грязь кругом

и белый снег не укрощён

протест мельчайший запрещён

и только вечером из чашки

пить будут водку замарашки

и сменят все рабочий свой костюм

но не сменить им свой нехитрый ум

И никогда их бедное устройство

не воспитает в них иное свойство

против сей жизни мрачной бунтовать

чтобы никто не мог распределять

их труд и время их "свободное"

их мало сбросит бремя то народное.

И я один на город весь Саратов

— так думал он — а снег всё падал матов

— Зачем же те далёкие прадеды

не одержали нужной всем победы

и не отвоевали юг для жизни

наверно трусы были. Кровь что брызнет

и потому юг у других народов

А мы живём — потомки тех уродов

Отверженные все на север подались

И тайно стали жить... и ложились...

Так думал я и тёплые виденья

пленив моё огромное сомненье

в Италию на юги увели

и показали этот край земли

Деревия над морем расцветая

и тонкий аромат распространяя

И люди босиком там ходят

Ины купаются, иные рыбу удят

Кто хочет умирать — тот умирает

и торговать никто не запрещает

В широкополой шляпе проходить

и тут же на песке кого любить

Спокойно на жаре едят лимоны

(они собой заполнили все склоны)

и открываешь в нужном месте нож

отрезал, ешь и денег не кладёшь

А спать ты ночью можешь и без дома

и не нужны огромные хоромы

и шуба не нужна от царских плеч

и просто на землю можешь смело лечь

и спи себе. и ихо государство

тебе не станет наносить удар свой

Конечно та Италия была

Италия отлична пожилой

Она. совсем другой страной была

совсем другой страной

Я образ тот был вытерпеть не в силах

Когда метель меня совсем знобила

И задувала в белое лицо

Нет не уйти туда — везде кольцо

Умру я здесь в Саратове в итоге

Не помышляет здесь никто о Боге

Ведь Бог велит пустить куда хочу

Лишь как умру — тогда и полечу

Меня народ сжимает — не уйдешь!

Народ! Народ! — я более хорош

Чем ты. И я на юге жить достоин!

Но держат все — старик. дурак и воин

Все слабые за сильного держались

И никогда их пальцы не разжались

И сильный был в Саратове замучен

А после смерти тщательно изучен

1968

КРЫМ

Вы помните того индейца

Который не на что надеется..?

Вы помните Бернар ту Сару

Которая жила и стала старой...

Вы помните волну и звуки буги

В пятидесятые на юге

Тогда вдруг Крым

украинским вдруг стал

Хрущев сказал. Никитушка сказал

Украинскими стали пароходы

Деревия тропической природы

Вдруг резко отошли к УэСэСэР

И скалы что похожи на химер

Я в это время корчился во чреве школы

Подросток был я невеселый

Я позабыл ловить как пчел

Занятий новых не обрел

Как бы меж стульев я сидел в те дни

Подростки — мы всегда одни

Мы на расстрел приходим в наши школы

Одни непоправимые глаголы

Летают в воздухе соляной кислоты

Учителя погружены в мечты

Директор Сталину удачно подражает

И первоклассницу в руках сжимает

А наверху проклятые часы

Как бы для времени весы

Не бьют, но каждый озирается на них

Их звук нам грозен, хоть и тих

Да и сейчас в мои тридцатые

Часы мешают мне проклятые...