Газета Завтра 483 (8 2003)

Если судить строго, то все лужковские идеи, выводы и замечания яйца выеденного не стоят — лучше читать Панарина, Кара-Мурзу, Бодрийяра или Хомского. Думаю, что эту книгу вообще никто бы не заметил, если бы на обложке не стояло и без того громкое имя: Ю.М.Лужков. Однако есть-таки одно ноу-хау Юрия Михайловича, которое лично меня, мягко говоря, изумило. В главе, посвященной разработке сценария развития человечества (название: "Человек Нового мира"!), Лужков анализирует будущие "взаимотношения" человека и машины: "При оптимальном сценарии события могут развиваться не по линии конфронтации, а по линии углубляющегося симбиоза, подкрепляемого двумя встречными тенденциями. С одной стороны, электронный интеллект будет приобретать выраженные "жизнеподобные", "психоподобные" и "антропоморфные" свойства. С другой стороны, человеческий организм будет всё более удаляться от "естественной" биологической предопределенности, обогащаясь вторичными искуственными чертами, а человеческое мышление — приобретать "совместимость" с электронным партнером. Это способно привести к последовательной интеграции и симбиотизации человеко-машинных комплексов... Мышление (в этом случае) перестает быть линейным, каковым его сформировала "книжная" эпоха, приобретая все более выраженные черты мозаичности. Человек с таким мышлением менее подвержен очарованию священной Книги и единственной Истины, он интеллектуально более гибок, адаптивен, терпим и чувствителен к идее взаимодополнительности… В итоге образуется качественно новый субъект цивилизационного процесса, а история Вселенной органично перерастет в следующую, "послечеловеческую" стадию".

Лишить человека "очарования священной Книги" пытаются давно, и не одно поколение гуманистов, прогрессистов, либералов этим занималось. Но чтобы вот так — путем создания киборгов, мыслящей брюквы, овощной базы данных?! Это сильно. Это гениально. О "Новом человеке" мечтали многие. Но коммунисты или консервативные революционеры все-таки созерцали Богочеловечество. А что созерцает "лучший в мире мэр"? Юрий Михайлович, вы сами-то поняли, что написали? А может, вы уже того — в смысле, терминатор? А может, и ваши коллеги по политической "элите" страны — тоже такие? Признайтесь, пожалуйста. А то многие наши сограждане до сих пор не могут понять, как люди могут так издеваться над себе подобными. Бедная Москва!

ЛЮБИМЫЙ ГОРОД МОЖЕТ СТАТЬ ПОМОЙКОЙ...

Михаил Наумов

25 февраля 2003 0

9(484)

Date: 25-02-2003

Author: Михаил Наумов

ЛЮБИМЫЙ ГОРОД МОЖЕТ СТАТЬ ПОМОЙКОЙ...

Иногда я чувствую себя Колумбом нового Замоскворечья. Хмурым утром, едучи на трамвае по Дубининской улице и обнаружив симпатичный двухэтажный домик снесенным, я понял, что уже в который раз открыл Америку. Еще в сентябре он радовал сердце своим сугубо московским обликом и висящим на стене велосипедом, рекламой ремонтной мастерской, и вот…

Нет его. За чаем поделился горем с доброй знакомой, и история убиенного строения зримо предстала пред моим мысленным взором. Дом был построен в 1914-м, и в нем с тех самых пор жила семья подруги Марии Сергеевны. "Навестила в Светлую Седмицу. На столе — блюдо с пасхальными яйцами, и на каждом обозначен год — с 1914-го".

Лет 15 тому назад знаток Замоскворечья Андрей Иванович Гуренко дважды испытал сильнейший шок. Скалывая лед и подметая осенние листья, художник с вожделением ел глазами неправильной формы особнячок на Малой Ордынке (тогда — улице Островского). "Такой хорошенький, как камодик какой-то!" — делился он впечатлениями со знакомыми дворниками. Написать, однако, особнячок Андрею Ивановичу не удалось. Поскольку в результате капитального ремонта оказалось, что здание есть, а особнячкового шарма нет. Но Андрей Иванович присмотрел другой скромный памятник московской архитектуры: деревянное жилище мещанина в Первом Монетчиковском переулке. Друзья убеждали мечтательного художника немедленно запечатлеть домик. "Я напишу его, когда повалит снег", — отвечал Андрей Иванович. Но снег не успел еще выпасть, как домик разобрали и "приступили к реконструкции". Зато в переулке теперь можно встретить гончаровского Захара с большими мочальными бакенбардами и поглазеть на выхваченный из вечерней тьмы зеленоватым трупным светом барельеф Ильи Ильича Обломова на фасаде одноименного предприятия элитарного питания.

История исчезновения радовавших душу художника зданий грустна, но во оправдание чиновники из памятникоохранительных организаций пожмут плечами: не всякая реконструкция удается, а в Замоскворечье, мол, много чего осталось.