Газета Завтра 49 (1046 2013)

Определяющей причиной событий 1917 года стало не недоедание, не нужда, но возросшие ставки и амбиции активных социальных слоев общества, огромное самомнение и интеллигенции, и духовенства, и низших классов. Всем казалось, что "мы сами с усами".

При этом величина задач переустройства русской жизни была такова, что требовался масштаб Ивана Грозного или Петра Великого. Поскольку Романовы и правящие элиты личность такого масштаба предложить не смогли, произошла так называемая "революция", которая такого лидера стране предложила.

При всем уважении к достижениям Сталина, его прорыв был осуществлен не просто не оптимальным, а предельно радикальным сценарием, вынужденным и извращенным. В результате этого прорывного развития мы надорвались. Но виноват в этом, собственно, не Сталин. Он сумел найти выход из ситуации почти безнадежной. Сам он в разговоре с англичанами в 40-е годы оценивал период раскрестьянивания начала 30-х годов как самый страшный в своей политической судьбе. В итоге уже в середине XX века мы превратились в демографически стагнирующую нацию. А могли бы, как прогнозировал Менделеев, быть на 200 миллионов больше, с иной пропорцией между русскими и азиатами в империи и с принципиально другим укладом жизни.

Всё это нам урок на будущее.

Александр Проханов

Внутри 300-летней романовский монархии возникали коллизии, которые должны были её ослабить или сокрушить. Сама монархия началась от одного смутного времени и закончилась другим смутным временем. То, что случилось в 1917-м и в 1991 годах, - принято называть революциями. Но революция - это, мне кажется, не столь всеобъемлющее определение. Потому что когда кончалась первая империя киевско-новгородская, не было революции, а разложение, таинственный распад. Так же распадалось и московское царство.

На этой выставке у меня возникло ощущение, что я вместе с моей Родиной прожил те 300 грандиозных лет, наполненных цветением, смутами, казнями, изобретениями, восхождениями на престол, низвержениями. И все эти события, даже те, которые кажутся страшными, вызывают ощущение величия, потому что народ, живущий на этих пространствах, подтвердил свою способность жить в историческом времени и овладеть этим историческим временем. Он был способен управлять историей как своей собственной, так и мира.

Эта выставка - рассказ о великом, драгоценном трехсотлетнем русском времени, которое потом превратилось в драгоценное семидесятилетнее советское огненное время.

Станет ли следующий этап - путинский - таким же грандиозным и восхитительным? У меня в этом нет никакого сомнения.

Потому что, если верить в бессмертие русского гения, в то, что этот гений является более мощным и сильным, чем все исторические, экономические его определения, что он и есть суть русской истории, то наша сегодняшняя эра, при всей её защемлённости, деградации, непременно выстроится в третью волну грандиозного и очень мощного русского времени.

Валерий Коровин, заместитель руководителя Центра консервативных исследований Социологического факультета МГУ

Хотел бы обратить взоры на момент XV века, когда произошло становление Руси как православной империи - как наследницы Византии, выполняющей миссию служить преградой приходу сына погибели. Этот восхитительный момент абсолютной сакральности, величия православия и русского народа, воплощенного в катехоне - в удерживающем, в русской империи, на мой взгляд, и есть та точка отсчёта нашего русского величия - тот самый Золотой век. Но этот золотой период, закончился смутой, когда русские православные люди ожидали конца света. Но вместо пришествия антихриста на Русь пришли Романовы.

Казалось бы, Романовы много сделали для того, чтобы собрать Россию, мобилизовать народ, восстановить государственность. Но через что прошли Романовы, достигая этих целей? Эта династия, по сути, просто осуществляла десакрализацию Руси. За счёт неё и происходила модернизация. Это и отмена патриаршества, и перенос столицы из Москвы - третьего Рима, и латинизированная "Россия" вместо сакральной Руси. И церковный раскол, который стартовал с Собора 1666-1667 годов, книжной справы, переписи обрядов и, оттолкнув народ от элиты, стал пиком романовской десакрализации.

Безусловно, причины русской революции более эсхатологичны, нежели привычные объяснения этих причин с точки зрения экономики, через связь с ростом населения или необходимостью индустриализации и развития. Русский народ вновь желал вернуться к своей изначальной миссии служения преградой приходу сына погибели, черты которого они всё больше и всё чаще наблюдали в чертах русских царей династии Романовых. Поэтому-то, на мой взгляд, русская революция, начавшись в пятом году XX столетия и закончившись в октябре семнадцатого года, и была столь кровавой и столь беспощадной. Русские люди отрицали то, что уже в своей сути отрицало русскую сакральность. И вершилась революция в ожидании некоего возрождения русской миссии во всей её полноте.