Газета Завтра 5 (1262 2018)

Дело, однако, не просто в том, что вера рационализируется и психологизируется, но в том, что фигура Бога подменяется принципиально чем-то иным, необратимо трансформируя не только церковное, но вместе с тем и социальное пространство. Как однажды тонко подметил П. Тиллих, Америка, решая проблему отношений между Богом и миром, изобретает «средние аксиомы», которые являются посредниками между абсолютными принципами христианства и конкретной жизнью мира, как-то: демократия, достоинство человека, равенство перед законом [3]. Проблема заключается в том, что эти аксиомы фактически стирают необходимость в непосредственности Бога. И это стало характерно не только для американского, но и для европейского менталитета, который избрал для себя в конечном итоге горизонтальное измерение. Для Европы знаковым стало подписание в 2004 году главами европейских государств Конституции ЕС, исключившей христианство из списка источников своей культуры. Характерно, что, по замечанию западных аналитиков, только русский президент, поздравляя в 2013 году папу Римского Франциска с избранием, говорил о христианских ценностях, тогда как все остальные нейтрально говорили о мире, доброте и демократии[4]. Лозунг «JesuisCharlie» сегодня несоизмеримо ближе к пониманию собственной идентичности Европы, нежели христианство. Место Бога теперь занял принцип толерантности. И в этом пункте сходятся светская и церковная мысль, подтверждением чему служит диалог Юргена Хабермаса и Йозефа Ратцингера.