Газета Завтра 509 (34 2003)

В реальности все эти формы современной "малой" войны существуют не в "чистом" виде, а перекрещиваются и взаимно затушевываются в зависимости от конкретных социально-экономических, политических, идеологических и военных условий. "Классическая" партизанская война несколько отличается от своего современного варианта, но и эта форма малой войны в значительной степени зависит от политической и материальной поддержки ее "заинтересованными третьими лицами". Это касается также и двух других форм, даже в еще большей степени. Террористические элементы играют важную, хотя и подчиненную роль и в партизанской войне, и при скрытой борьбе военизированных специальных формирований.

Однако современный терроризм имеет несколько специфических основных характеристик, которые отличают его от других основных форм малой войны. В терроризме доминируют почти исключительно тактики, которые являются "сами по себе" террористическими и находятся вне всех норм военного права. Сознательно, целенаправленно и систематически применяется сила против не участвующих в войне. В состоянии мира гражданских лиц из числа неучаствующих убивают или ранят не в рамках применения силы против борющихся, а они сами становятся главным объектом применения силы. Соответственно, характерной тактикой терроризма являются удары по общедоступным местам и транспортным средствам, убийство служащих, судей или руководителей хозяйств, и это помимо актов саботажа против хозяйственных предприятий и инфраструктуры.

Второй признак терроризма заключается в его косвенном дестабилизирующем воздействии. В конечном результате оно оказывается даже важнее прямого влияния террористических силовых актов против людей или оборудования. Китайская поговорка "Убить одного и запугать сотни" очень точно характеризует это воздействие. Отсюда определяющая роль средств массовой информации, которые существенно усиливают косвенное воздействие террористических акций. Можно даже сказать, что без средств массовой информации не было бы современного терроризма. Масс-медиа создают для него то "виртуальное пространство", в котором можно добиться реальных политико-психологических результатов. Террористические политические покушения на хозяйственных деятелей вселяют неуверенность не только в их ближайшее и дальнее окружение. Через средства массовой информации можно вызвать неуверенность целых социальных групп в национальном или даже международном масштабе. Одновременно террористическое покушение на "представителей системы" вызывает в общественном сознании сомнение в стабильности общественной жизни. Этот политико-психологический дестабилизирующий эффект вынуждает как-то реагировать политическое руководство. Очень часто эта реакция выражается в чрезмерном применении силы или в покорном попустительстве.

Третий признак терроризма представляется парадоксальным, но убедительно доказывающим, что терроризм не является сугубо "социологическим феноменом". При отсутствии влияния государства и средств информации население в основном спонтанно и настойчиво отвергает террористические покушения и их террористических инициаторов. Кроме того, террористические покушения почти всегда дискредитируют пропагандистски представляемые их зачинщиками цели. По своей сущности терроризм совершенно не достигает цели как средство получения политической поддержки какой-то части населения и, тем более, большинства населения.

Вне всякого сомнения, палестинский терроризм нанес непоправимый ущерб делу палестинцев, тогда как определенные круги израильского руководства извлекли из него огромную политическую, а также и военную пользу. Аналогично террористические акции Ирландской Республиканской Армии (ИРА) существенно повредили ирландцам в Северной Ирландии, тогда как британское руководство политически весьма выиграло от них. Если таким образом терроризм неизбежно дискредитирует самих террористов-исполнителей и пропагандируемое ими "дело", то в этой связи очевиден вопрос: кому полезен терроризм? Поскольку современный терроризм, таким образом, не приносит "пользы" самим террористам, но может дестабилизировать и ослабить государство и экономику, то именно силы, заинтересованные в таком ослаблении, в подчинении государственной, хозяйственной и культурной элиты страны и являются искомым субъектом терроризма.

Концепция терроризма как стратегического оружия в скрытой войне между державами не нова. История знает много примеров направляемого государствами терроризма как инструмента скрытой борьбы между ними. В XIX веке особенно отличился в этом отношении лорд Пальмерстон, министр иностранных дел и премьер-министр Великобритании, который использовал международную "революционную" сеть, группирующуюся вокруг "молодой Европы" Джузеппе Маззини, а также операции Давида Уркварта на Балканах и на Кавказе для дестабилизации великих держав континентальной Европы, причем здесь особенно важную роль играли террористические акты, в частности, в России.