Газета Завтра 601 (22 2005)

"ЗАВТРА". Всего несколько лет назад вы были женой высокопоставленного чиновника. Ваш муж был министром печати. Вы принадлежали к тому кругу людей, который называется бюрократическая элита, истеблишмент. И вот теперь вы жена человека, находящегося в розыске. Вы мать сына, так же находящегося в розыске. Ваши близкие числятся среди врагов существующего в России режима. Каким был для вас этот переход из привилегированной касты в ряды противников режима?

Т.М. Абсолютно естественным. Для меня скорее неестественным было пребывание в этом, как вы выразились, истеблишменте, "высшем круге", который на самом деле является средоточием всего самого отвратительного и мерзкого, что из себя представляет сегодняшняя власть.

Мой муж Борис Миронов был первым за последние десятилетия государственным чиновником такого ранга, кто публично и гласно попытался поднять сверхболезненный и предельно актуальный для России национальный вопрос. Миронов заговорил о судьбе и трагедии русского народа, о русских национальных интересах и был немедленно снят, подвергнут жесточайшей обструкции. Но мы были готовы к этому. Мы знали, чем рискуем и на что идём. Десятки телевизионных передач, больше ста публикаций в газетах и журналах о том, что Борис Миронов — фашист, нацист, антисемит. Целая пропагандистская кампания, имеющая своей целью смешать с грязью имя Бориса Миронова. "Министр-фашист в правительстве Черномырдина", "Здравствуйте, доктор Геббельс", — это заголовки тех дней. Литературно-либеральная "общественность" накатала открытое письмо Ельцину с требованием немедленно отправить Миронова в отставку.

Интересно, что указ об отставке Миронова был подписан президентом на следующий день после позорного конфуза в Германии, когда пьяный в стельку Ельцин "дирижировал" немецким оркестром.

Поэтому, повторюсь, никакого шока от упомянутого вами перехода не было. Было ясное осознание того, что наш вызов, брошенный власти, это прямое следствие наших убеждений, всей нашей предыдущей жизни.

До этого уже был аналогичный опыт противостояния в "Российской газете", газете, где именно из-за твёрдой прорусской позиции моего мужа у него возник конфликт с всесильным тогда Хасбулатовым, который считал, что поднимать русский национальный вопрос в России нельзя.

"ЗАВТРА". Как нарастало давление на вас? Какие методы применялись к вам, чтобы заставить вас прекратить борьбу, успокоиться, смириться?

Т.М. Сначала были угрозы. Звонили по телефону, подкидывали письма. Потом по нашим окнам стреляли. Затем произошла странная автомобильная авария. Машину, которая была закреплена за моим мужем и от которой он незадолго до этого он отказался, буквально переехал самосвал.

Потом началось тотальное замалчивание. Борис Сергеевич опубликовал несколько книг, каждая из которых была своего рода информационной бомбой: "О еврейском фашизме", "Кому в России мешаю русские?", "О необходимости национального восстания". Информационно и юридически книги были написаны безупречно. Придраться было просто не к чему. Опровергнуть нечем. Все факты и цитаты были многократно выверены и подтверждены. И тогда стали делать вид, что их просто нет. Но, конечно, долго так продолжаться не могло.

Когда власти стало ясно, что, несмотря на замалчивание, несмотря на угрозы, Миронов продолжает борьбу и не собирается сдаваться, было решено перейти к активным действиям. И в 2003 году московской городской прокуратурой было возбуждено уголовное дело по статье "разжигание межнациональной розни", причём не по книгам моего мужа, а по предисловию к одной из книг, которое им было написано. Но развития это обвинение так и не получило. Через пару месяцев оно было закрыто, потому что прокуратуре стало ясно, что никаких реальных перспектив у дела нет.

Очередной этап преследований начался в ходе выборов губернатора в Новосибирске в конце 2003г. Мой муж баллотировался на пост губернатора. Главным его противником был действующий на тот момент областной губернатор Виктор Толоконский.