Газета Завтра 766 (30 2008)

"Пока не начался Jazz" — фактически факультативный источник информации по (культурной) жизни советского социума эпохи "застоя". Это не энциклопедия, а документальный роман-воспоминание, "субъективный взгляд в собственную память". Своеобразный "канский фестиваль" людей и историй, связанных с новоджазовым движением и его окрестностями.

"Сцена наша была пёстрой, разношёрстной и неровной: по уровню музыки, по степени образованности и подготовленности музыкантов, по их музыкальной генеалогии — джаз, рок, академический авангард, — по характеру исполняемой музыки.

Одни, как Вапиров, стремились создавать, по ироничному определению, близкой нам литературной среды, "нетленку" — крупные, внушающие уважение произведения с серьёзными классическими аллюзиями.

Другие, как Макаров, были не менее серьёзны в поиске идейного, не столько эстетического, сколько этического абсолюта свободной, неподвластной никакому диктату импровизации. Ещё другие, как Чекасин, в музыке находили выход для глубинных психологических надломов и страстей, и выход этот принимал иногда завораживающие, а иногда и пугающие формы. Гайворонский пытался воссоединить разорванную ткань единой божественной музыки, для которой нет эстетических и географических границ. А Курёхин и вовсе нащупывал ставший впоследствии его фирменной маркой и выходящий далеко за пределы музыки художественный принцип — тектонического столкновения гигантских культурных пластов.

Но при всей своей различности они формировали сцену, каким-то чудом сохранявшую эстетическое единство. Общим был отказ от стандартизированной, зажатой догмами музыки. Общим был постоянный поиск и риск. Риск несёт в себе опасность поражения: разумеется, далеко не всё сделанное тогда было победой. Но в поиске этом была остро пульсирующая жизнь".

Традиционный джаз вполне легально, но отсюда довольно локально и предсказуемо существовал на советской сцене. Вокруг нового джаза разворачивались коллизии духовного и творческого поиска. Это был жанр, в котором не столько “играли”, сколько самовыражались, посему собратьями зачастую считались не коллеги-музыканты, а нонконформисты из литературы, художественной практики. Шла активная работа с новыми формами, преодолевались барьеры между видами и формами искусства.

Не стоит впадать в околоперестроечную пошлость — "новый джаз как синоним глотка свободы". Интереснее иной момент — новоджазовая сцена в лице представленных персонажей выступает как зона проявления нового. Это пространство, в котором проходит, формулируется значительная часть культурных открытий своего времени. Факт, влияние упоминаемых в книге персонажей и по сей день ощутимо во множестве областей культурного поля, начиная с рок-н-ролла и заканчивая экспериментальным театром.

Новоджазовое движение — яркое свидетельство структурной сложности и мощной гуманитарной энергии позднесоветского социума. "Отсутствие информации с лихвой компенсировалось огромным желанием её найти и получить. Чуть позднее, когда встречи с заезжими иностранными гражданами стали из эпизодических регулярными, мы привычно наслаждались тем изумлением, с которым даже коллеги-специалисты — журналисты и музыканты — взирают на нашу незаурядную осведомлённость в новейших музыкальных течениях. Пытаясь объяснить причины нашей информированности, я изобрёл термин forced luxury. "Вынужденная роскошь" — роскошь искусства и роскошь общения, в полной мере доступные нам в отсутствие любой другой".

"Со времени описываемых в этой книге событий прошло четверть века. Многих её героев уже нет в живых, у многих жизнь с тех пор кардинально изменилась. Было бы по меньшей мере наивно говорить, что я скучаю по этим годам, годам "железного занавеса". И всё же я скучаю.

Скучаю по духу революции, по радикализму юности, по всему тому, что мы ощущали в бурные 80-е. В нашем, на первый взгляд, маленьком мирке мы чувствовали невероятное братство и пребывали в иллюзии, что братство это распространится через границы и время. Деньги не существовали, не имели ценности и не принимались в расчет. Единственное, что имело смысл — музыка. Поистине, золотые годы…"

Евгений Нефёдов ЕВГЕНИЙ О НЕКИХ

То зной, то ливни преподносит лето. То грянет буря, то повиснет смог. Но говорит народная примета, что это — к переменам. Дай-то Бог. А есть примета вроде и такая: когда мощей искатели опять откуда-то останки извлекают — то вскоре, мол, дефолта надо ждать…

Кто верит, кто не верит — их забота. Однако, право, не заметить грех того, как непрерывно нас во что-то настырно вовлекают сразу всех. Футбольная затихла истерия. Похоже, что прикажет долго жить телеинтрига с "Именем России"… Что дальше нам изволят предложить?

Какой ещё забавой виртуальной заполнят обывателям досуг, чтоб нам не думать о житье реальном, о росте цен, о бедности вокруг, о болтовне властей прекраснодушной, о наглых и циничных богачах… Да вот идея! Нужно Катю с Ксюшей поссорить — чтобы зритель не зачах!