Газета Завтра 769 (33 2008)

Вот и подумайте, какого бунта можно было ожидать от писателя, который, ну, просто мысленно лобзает Генсека за отеческую заботу и божится, что ему будет очень больно, он терзается при мысли, что вдруг не оправдает доверие партии. А главное, ещё и мнение хрущёвского секретаря о художественном произведении в его глазах решительно перевешивало мнение большого писателя и даже "литературного отца"! И в письмах его ко мне — никакой "падали" и "жирных мух". Наоборот! Апостол писал: "Нам необходимо учиться видеть красоту обыденного". Какого "обыденного"? Да, конечно же, советского, иного не было.

Но вот произошли два события: из Кремля намахали Хрущёва и Комитет по Ленинским премиям прокатил на вороных Солженицына, уже проткнувшего дырочку в пиджаке для драгоценной медали… В своё время кто-то сказал: если бы в надлежащий час генералу Дудаеву нацепили на погоны к одной звезде вторую, то никакой чеченской войны не было бы. Не знаю… Но Солженицын с его уверенность в себе как в "мече Божьем" забыть и простить такой конфуз просто был не способен. Во всяком случае именно с той поры всё и началось и переменилось…

16 ноября 1966 года на обсуждении в Союзе писателей "Ракового корпуса" мы познакомились лично. Встречались и позже, когда Апостол уже ходил в дефицитной пыжиковой шапке и отливавших перламутром штанах. А в мае 1967 года он прислал мне с назидательной припиской, что неслед, мол, отсиживаться, и свою известную экстремальную цидулку Четвертому съезду писателей СССР. Дня за два до съезда ко мне в "Дружбу народов", где я тогда работал, как шестикрылый серафим, явился, словно только что кем-то помятый, Наум Коржавин. Он предложил подписать коллективное письмо членов Союза писателей с просьбой к съезду дать слово жертве культа. Почему не дать жертве? Я всегда был демократ. Подписал.

Да, встретили Исаича, не подозревая, что это Апостол и есть, с распростёртыми объятьями. Но время шло, и многие вчерашние хвалители — учитывая момент, скажем так, — отшатнулись, отвернулись от него. Не только Симонов, решительно отвергший роман "В круге первом" ("слепая злоба"), а потом и его вздорный вымысел о Фёдоре Крюкове как об авторе "Тихого Дона"; не только Г.Бакланов и я, но и Владимир Лакшин, особенно нахваливавший и защищавший питомца "Нового мира". Теперь он писал, в частности: "В христианство его я не верю, потому что нельзя быть христианином с такой мизантропической наклонностью ума и таким самообожанием". И сам Твардовский бросал ему в глаза: "Если бы печатание "Ракового корпуса зависело только от меня, я бы не напечатал"… "Если бы "Олень и шалашовка" была напечатана, я написал бы против неё статью. Да и запретил бы даже"… "У вас нет ничего святого"… Как раньше особенно бурно приветствовал, так теперь резче всех и отвернулся Шолохов: "Болезненное бесстыдство!".

Потом стало известно, что давно отвернулись от Солженицына даже школьные друзья: Николац Виткевич, Кирилл Симонян, его жена Лидия Ежерец (она у нас в Литинституте читала курс по современной западной литературе), которых он во время следствия по его делу назвал своими единомышленниками-антисоветчиками. О Наталье Решетовской, первой жене, я уж не говорю. Он сам "отвернулся" от неё на пороге старости. Отвернулись даже те, кто вместе с ним сидел, а это тот же Виткевич, Лев Копелев, Сергей Никифоров — прототип Роди из "Круга". Прототип напечатал в "Нашем современнике" беспощадные воспоминания "Каким ты был, таким ты и остался". Нельзя забыть и Ольгу Карлайл, внучку Леонида Андреева. В 1965 году её отец Вадим Андреев тайно вывез на Запад микрофильм романа "В круге первом" (а мы уже после этого обсуждали его в ЦДЛ!), в 1968 году её брат Александр вывез "Архипелаг ГУЛАГ". (Вот оно, всезнающее и всемогущее КГБ! Вот он, колпак, под которым задыхался Апостол!), а сама Ольга с мужем по просьбе романиста почти пять лет возились с переводом и с организацией издания этих книг на Западе. И что же? Оказавшись там, Солженицын обвинил супругов Карлайл в намерении нажиться на издании его книг. Они вынуждены были защищаться. В 1978 году в США и во Франции вышла книга О.Карлайл "Солженицын и тайный круг". Теперь она издана и у нас. Книга кончается так: "Не одни мы стали жертвами солженицынской ненависти. Вадим Борисов, Иван Морозов из издательства ИМКА-пресс тоже изведали её в полной мере" (с.174). Как видно, Ольга Вадимовна не знала, что совсем не старый Борисов умер, как не знала и о других жертвах.

Примечательно вот что. Ведь "отвернулись" от Солженицына не только советские патриоты по идейным и литературным соображениям как от антисоветчика с апостольскими задатками (Шолохов, Симонов, Симонян и др.), но и люди очень близкие ему по антисоветским убеждениям (супруги Копелевы, супруги Карлайл, Бакланов — друг Рейгана и Сороса и др.), — тут уж оказалась непереносима просто его человеческая суть.