Газета Завтра 799 (63 2009)

Непостижимо: о существовании великого русского писателя-фронтовика власти вроде как забыли! Живет себе тихонько в уединении и пускай, мол, молча доживает век. Уж очень Бондарев неудобен: говорит жгучую правду, неподкупен. Липовые звезды меркнут перед талантом классика мировой литературы. Рядом-то некого поставить. Его книги переведены на 85 языков. На Западе прекрасно понимают, какой это мощный писатель. Но в шорт-листы Нобелевского комитета, отбирающего очередных лауреатов на премию в области литературы, фамилию Бондарева никогда не вносили. И вряд ли внесут.

Но не это печалит. Россия перестала быть читающей страной. Социологические опросы показывают: 95 процентов старшеклассников не способны воспринимать художественные тексты. Так низко пала наша культура! Дух нации подорван. В войну Сталин вернул народу великих полководцев Суворова, Кутузова, Ушакова, Нахимова, Багратиона, учредив ордена их имени. Придет время, вернутся к читателям и великие книги Юрия Бондарева, очищающие души, несущие добро и свет.

И ВНОВЬ СТОИМ У ВОРОТ. В сухощавой, слегка сутулой фигуре Бондарева — что-то щемящее, грустное. Годы. Завожу разговор о прекрасных женских образах в его произведениях, и лицо Юрия Васильевича светлеет, в зрачках вспыхивают веселые искорки:

— Мужчина, потерявший интерес к женщине, теряет самого себя, — говорит он твердо, — меняется и характер и привычки — пропадает интерес ко всему. Героини моих романов очень разные. Господь создал женщину для любви, и это великая тайна, постичь которую способен далеко не каждый. Я чувствовал себя хорошо до семидесяти пяти лет. Даже до семидесяти шести! Но потом сдал. А в душе столько нерастраченных чувств! Вот опять весна. Всегда ждал конца февраля, когда небо станет синим, а воздух особенно будоражащим. К февралю завершал все свои романы и как-то преображался душой.

Он пожал мне руку, и мы расстались. Возвращаясь в Москву, всю дорогу думал о нашем разговоре. Вот ведь как бывает в жизни: простой москворецкий паренек и классик вселенской литературы. "Почему Бондарев поправился? Какая разница между семьюдесятью пятью и семьюдесятью шестью годами? Потом дошло: любовь мужчины — это ведь тоже величайшая тайна".

Материал подготовил Александр Арцибашев

Александр Лысков УЗЛЫ

Акции протеста, голодовки происходят ежедневно в крупных и мелких городах. Село безмолвствует. Последний всплеск деревенских бунтов пришелся на время развала колхозов. Период безысходности на земле закончился. И сейчас уже фермеры поднимают головы. Кризисные тревоги подпитываются весенним возбуждением. На сходках и съездах вольных земледельцев крик: "коммерсанты с асфальта", спасая от кризиса личные капиталы, бешено скупают паи у единоличников. Окольцовывают, блокируют своими мертвыми гектарами родящие земли крестьян. Более 200 фермеров на съезде в Алтайском аграрном университете выдвинули местным властям требование: не превращать землю в кубышку! Чуя беду, припадают к земле-матушке.

В Подмосковье межуют крупные площади, переключаются в распродажах с опта на розницу: активизировались владельцы "мелкого" капитала в 1-3 миллиона рублей. Спешат "инвестировать", а на самом деле спасаются от девальвации. Лет через пять перепродадут с выгодой или, по крайней мере, без потерь.

Такие времена настали, что земельный продукт на рынке становится востребованным уже не гектарами, даже не сотками, а квадратными метрами. В деревне Юрлово, что под Бронницами, тяжба между двумя соседями из-за 140 квадратных метров земли. Уже за колья хватаются. Как не вспомнить Дубровского. Там тоже разбой на большой дороге свое начало взял от неправого межевания.

Забастовщики в Балаково, вроде бы городские жители, рабочий класс, а и те, покричав у здания заводской администрации, расходятся по домам с мыслью: цветники, клумбы на дачном участке придется нынче перепахать под огород.

И в Химках в самом разгаре война за землю. Вознамерились власти прорубить просеку для дороги Москва- Питер по местной роще — восстал народ. Тоже, казалось бы, интеллигенции, рабочему классу какое дело до того, что произрастает из земли, а взбунтовались не на шутку. Причина, по-моему, еще и в том, что эта самая интеллигенция и рабочий класс только во втором поколении таковыми себя считают. А на 99% они люди деревенские, крестьяне. У них обостренное чувство земли. Это ведь сплошь и рядом случалось прежде. Общинные выпасы помещик оттяпает — бунт. Начнет рубить кедровую рощу — красного петуха ему под стреху. Крестьянин, он только до поры до времени смирный.