Газета Завтра 802 (66 2009)

Эти гоголевские пассы многим его современникам были абсолютно не понятны, но действовали завораживающе. Именно поэтому Пушкин так внимательно на него смотрел. Ведь он все-таки был из аристократической культуры, в которой от этой жреческой архаики ничего не сохранилось. В ней существовали уже другие ритуалы. А жертвоприношения, красные свитки и торговля давно были забыты. А Гоголь всем этим обладал, именно поэтому был столь интересен. С другой же стороны, Гоголю страшно нужен был Пушкин. Он сам-то говорил, что писал для одного человека в России — для Пушкина. И вероятно, замолчал он именно из-за смерти Пушкина. Тогда он потерял единственного своего читателя. Пушкин-то его понимал. Хотя Пушкин Гоголя и побаивался. Как известно, Гоголь легко обкрадывал Пушкина. Между тем Пушкин — это такой литературный бродильный фермент — там, где он появлялся, начиналась литература, и сама жизнь превращалась в литературу. И Гоголь это очень хорошо чувствовал. Поэтому Пушкин был ему необходим как воздух. После 37-го года продуктивность Гоголя резко снизилась, я уж не говорю про новые темы. Это к слову о том, насколько каждому писателю необходим свой читатель. Вот Гоголь в Пушкине видел как раз своего адресата, исключительного читателя.

Надо сказать, что в школьные годы я совершенно не понимал "Сорочинскую ярмарку". И только в 90-е годы ко мне пришло это понимание, что в "Ярмарке" разыгрывается ни что иное, как перфоманс. Тогда все встало на свои места. Я увидел центровую ось, по которой все крутится. Поэтому-то я написал эту книгу, которая, наверное, только введение в тему. Конечно, можно все огрубить, сказать, что Гоголь — это язычник, огнепоклонник. Но так говорить нельзя! Здесь речь идет только о глубинной архаике, которая впаяна в сознание, и он мог ее выражать, он ее очень хорошо чувствовал. Чувствовал и подвергался большой опасности, потому что в этих глубинных пластах культуры находится такая энергия, такие силы, которые, если их разбудить, то они уже тебе покоя не дадут. Именно поэтому Гоголь пережил несколько страшных кризисов, ведь он взаимодействовал с тем миром. Более того, он предавал тому миру образ, давал ему выход. Да он и сам говорил, что бес ходит по земле и ждет, когда какой-нибудь художник даст ему образ, воплотит его в реальную жизнь. А ведь этого делать нельзя! В этом состоит ответственность художника перед миром. В наше время художники пошли по противоположному пути, они пускают в мир как можно больше соблазнов, и таким образом покупают себе имя, славу, и так дальше. Сегодня эпоха другой литературы. Но лично я думаю, что это все временно. Должна придти в культуру гоголевская ответственность, иначе все погибнет. Сегодня я хочу скромно сказать, что пытаюсь начать пересмотр позиций с этой своей взросло-детской книги, чтобы почитали и ребенок, и папа, и мама, и бабушка, и дедушка, и начали Гоголя всей семьей снова читать и перечитывать и как-то может быть шире понимать. Сейчас люди по отношению к Гоголю очень зашорены. Например, я с уважением отношусь к мнению, что Гоголь был православен. Но тут важно понимать, что православным писателем он стал только к концу жизни, и путь его к Истине был очень трудный и страшный. Язычество и православие были у Гоголя всегда тесно переплетены. Ведь, как мы помним, мать кузнеца Вакулы — Солоха — была ведьмой, самой настоящей. А сам Вакула — самым набожным, православным человеком на селе. Вот она традиция! Религиозность остается, а форма ее меняется. Вообще, путь большого художника ко Христу всегда незакончен, незавершен. И в этом смысле эти тягла искусства очень тяжелы, и чтобы привести искусство в горний мир, нужно иметь неимоверную, колоссальную силу. И Толстой не дошел до Оптиной, и Пушкин не встретился со своим современником преподобным Серафимом Саровским, и Гоголь не подарил все-таки миру свой лучезарный второй том…

Должен был преобразиться Чичиков, но преобразился сам Гоголь. И "Выбранные места из переписки с друзьями" — видимо, и есть настоящий второй "Мертвых душ", при том это совершенно новая литературная форма. Хотя тогда эту книгу никто не понял. Его поддержали только самые близкие друзья. Получился скандал, итогом которого было рассеянье вместо концентрации сил и поддержки. И это до сих пор болевой нерв русской литературы, до сих пор идут баталии между сторонниками Белинского и Гоголя.

Известно, что у Гоголя были в роду священники. Вот что его сформировало: ярмарка, священнические традиции, предания семьи и домашний театр отца.

Однажды случилось так, что искусство, наука и религия разъединились, распались между собой. Люди, которые были привержены только одной из этих трёх ипостасей, оказались лишенными части души. Гоголь это почувствовал, и решил попробовать соединить опять все воедино. И он, конечно, надорвался. А по пути европейской секуляризации — вот вам доступные и упрощенные формы науки, религии и культуры, — русская литература не пошла.