Газета Завтра 825 (37 2009)

- Идиот. Пусть будет - "Ы". Ну, ближе к делу. Прежде всего, вам нужно нейтрализовать сторожа - независимые и оппозиционные средства массовой информации (СМИ), а также думающих независимо граждан.

- Простите, не нам, а - вам!

- Нет, на этот раз именно вам.

- Да?

- Да.

- Что значит - нейтрализовать?

- Укокошить? (Исполнитель снова заглядывает в уголовный кодекс). - До десяти лет лишения свободы. Не, не… Так дело не пойдёт!

- Вы даёте нереальные задания! Это… терроризм!

- В моём доме попрошу не выражаться! (После паузы) Не укокошить… СМИ без нанесения телесных повреждений, нежно усыпляются хлороформом, деньгами и связываются обещанием (честным словом) - не печатать ничего вразрез официальному мнению. Можно это сделать и под угрозой их закрытия. Так, вот, юридически вся эта "операция": деиндустриализация и последующее банкротство государства, - выглядит в глазах населения как целиком и полностью управляемая, подконтрольная "оптимизация" экономической ситуации в условиях текущего кризиса… И, заметьте, за всё это я вам плачу крупные деньги.

- А-а… Аванс будет?

- А сторож сильный?

- На весь период операции в СМИ будет дежурить бабушка-"божий одуванчик".

- Это хорошо. Правда? А она вооружена?

- Патроны у неё будут холостые. Еще вопросы есть?

- Сумма?

- 300.

- Это несерьёзно!

- Не, не… Так не пойдёт!

- Вы нас не знаете, и мы вас не знаем!

- Ищи дурачков!

- Я… на русалках больше заработаю!.. Курам на смех!

- Пошли, пошли!..

- Подумаешь, триста!

- Стойте! Ваши условия?..

- Триста тридцать!…

- Согласен…

- Каждому!

- Согласен…

- По рукам!

г.Вологда

Елена Зуева СТИХИЯ

***

Где враждебно живое

блестящей звезде,

где черта горизонта не надобна, где

небо в снег провалилось,

все пятна на нём заморозив, -

в неземное пространство,

в изгнанье двора

выйдет женщина,

тёплую ношу ведра

в неподвижной руке

напряжённо неся и серьёзно.

Выйдет женщина,

за угол молча зайдёт

и ведро с отражением сопки и звёзд

наклонит -

и взойдут на снегу доверительно

звёзды.

Но никто в этом мире помойных небес

различить не осмелится

сопку и лес,

эту жизнь,

эту зиму,

где мёртвым становится воздух.

Но стоять для чего-то

останется дом,

где - в углу,

не затронутом бранью и льдом -

тихо дышит ребёнок,

и снятся ему витамины,

и ещё ему снится озябшая мать,

что за дверью,

пальто уставая снимать,

наклоняет лицо,

и лица её

вовсе не видно.

ЛЯГУШКА

А быть чему - тому и не бывать,

тому - пропасть,

остановиться где-то…

А что ни жить - во сне чужое звать,

где наяву - лишь небо без просвета.

А красным сапогом - да по ковру,

да по стеклу, да по огню, да по лбу

еловому!..

Не больно ввечеру

красна тоска,

хоть вечеру - быть полным

тоскою до краёв, дрожать листу

дорожному на всякий окрик гневен.

Царевну в жёны захотел?..

Не ту

царевну, вор! - перебирай царевен!

Перебирай царевен от двери,

лови в крови - достанется.

От крови

стоять святому пиру до зари

на десяти ветрах, на честном слове.

А рукава златая чешуя -

летит, стремится…

Полно, не поймаешь!

Лови, царевич!

Понимаешь, я -

лягушка.

Ничего не понимаешь…

Бери судьбу - не выбирай врага!

Не подходи - она тебя боится!

Она мычит, остры её рога…

Ну, чем тебе корова не царица?

На - вот тебе

и тьма твоя, и свет, -

все десять дев, а где она, царевна-

лягушка? Где? Ты понимаешь? Нет,

не понимаешь - в сотый раз, наверно.

Очнись, вернись -

тебя на свете чтут

река и поле, горицвет и птица…

Кто горькими слезами плачет тут? -

косматая медведица-девица.

Её слезам сюда напрасно течь,

и не от слёз красна моя подушка.

Тебе, царевич, лучше было сжечь

твои глаза - вот невидаль, лягушка!

Что встал, как пень?

Моих честных гостей,

моих кормильцев -

надобно потешить.

Они сюда из дальних областей

едва дособирались: конны, пеши,

дурных краёв да недурных кровей

все эти люди, нелюди и звери…

Закройте дверь! -

здесь появилась дверь,

а ведь недавно не было здесь двери.

Чьи - вместо глаз - болотные огни

внимательно следили за весельем?

Кто их позвал? За кем пришли они?

Зачем? - пришли - они?

чужие? в сером?..

Всё сохранялось в памяти, пока

без памяти бежала лента ала.

Вот показалась быстрая рука,

схватила ленту. Дверь заскрежетала.

И солнце встало.

Никогда - окрест

на свете - утра не было убоже.

Тебя тоска,

должно быть, завтра съест,

а ты вчера печалился о коже,

об этой грешной коже, будто в ней -

лягушачьей, зелёной - всё и дело.

Не жечь, не хоронить -

кормить свиней

такой-то дрянью!..

А стрела - летела

всю ночь над жадной пропастью,

всю ночь

её, краснея, провожали взглядом

то пряха, то купеческая дочь,

то тихая смертельная наяда.

И в городах творилось воровство,

всю ночь не спали в тереме высоком,

чтоб завтра

драгоценный сокол твой…

Опять в крови он воротился, сокол!

Ночь - это долго. Словно косы жён

твоих недолгих…

Некогда летела

стрела, которой белый свет сражён,

и даль по сторонам развеет тело.

А что - тревога, тёмная, ничья,

тому, чья воля - белый свет?

Не горе -

забота у царевича…

И я -

лягушка.

И на это есть - другое.

МАСТЕР И МАРКИТАНТЫ О событиях вокруг музея Константина Васильева