Газета Завтра 826 (38 2009)

А какие стратегические цели ставит Израиль, чьими наработками по части КТО мы пользуемся? Собственно, так ли уж жаждали решить проблему палестинского террора и установить мир на Ближнем Востоке власти Тель-Авива? Оказывается, не все тут однозначно. С одной стороны, "да", хотели мира и спокойствия в интересах безопасности. С другой стороны, этими же методами закладывались "мины замедленного действия" на будущее; провоцировались ненависть и отчуждение палестинского народа. В Израиле изначально не была поставлена цель интеграции палестинцев в общественную и государственную жизнь "чисто" еврейского государства. Лишь в 1966 г. одни из умных спецов "Шин Бета", Ден Равив и Йоссе Мелман, - поставили вопрос в стратегическом плане об интеграции палестинцев, дабы исключить возможность появления "Пятой колонны" внутри Израиля. Постановка проблемы в таком ключе была принята и, соответственно, отменены военные комендатуры в оккупированных еще в 1948 г. палестинских селах и городках. Но тут последовала победоносная "шестидневная война" 1967 г. с оккупацией западного берега Иордана и Восточного Иерусалима, и вопрос об интеграции палестинцев вообще сняли с повестки дня. Более того, в 1967 г. даже была принята программа поощрения переселения палестинцев из оккупированных территорий, которую впоследствии задвинули в "долгий ящик" из-за разразившихся скандалов.

Закономерен вопрос: должна ли стратегия России (на Северном Кавказе) опираться на израильский метод антитеррора в отношении палестинцев? Мы, что хотим бесконечной войны в регионе? Кстати, обратите внимание, как синхронно и периодически вбрасываются идеи типа того, "как бы нам в России по-хорошему расстаться с этим неспокойным Северным Кавказом". Однако же тенденция. Но российская политика не имеет ничего общего (или имеет очень мало общего) с израильской политикой в отношении палестинцев. Тогда следует, что наша стратегия в регионе (как калька израильской политики антитеррора) - это трагическая ОШИБКА, ибо Москва и Тель-Авив решают качественно иные стратегические задачи?

Нельзя сказать, что Центр не осознавал этих проблем. Еще в сентябре 2004 г. (после Бесланской трагедии) Владимир Путин говорил, что "чрезвычайно важно поставить под гражданский контроль службы безопасности и правоохранительные структуры". Кадровые решения последних четырёх лет по главам республик и руководителям "силового блока" также несли "сигнал" о смене ориентиров и необходимости ревизии методов КТО в регионе. Но инерция и воля "к жизни" у этой порочной антисистемы оказалась очень велика.

Что в итоге? В регионе сформировалась своеобразная антисистема, для которой ключевыми моментами в региональной "повестке дня" стали ТЕРРОР и борьба против него - КТО. На наших глазах происходит рутинизация антитеррористических практик. Создается впечатление, что такие результаты КТО прогнозировалось изначально -чтобы поглубже затянуть Россию в бесконечный и кровавый конфликт в регионе с отчетливыми религиозными мотивами. "У России должна быть своя Палестина на Северном Кавказе" - вот скрытый подтекст освоения чужого опыта. Такова авторская гипотеза. Во всяком случае, объективный результат федеральной стратегии КТО именно таков.