Газета Завтра 827 (91 2009)

Для характеристики этих светлобесов достаточно того, что "смершевец" для них ругательство. А ведь созданный в 1943 году Смерш это - "Смерть шпионам!", борьбой против коих сия полезная организация и занималась. Но светлобесы убеждены, что даже в военное время никаких шпионов, работавших против Советского Союза и его Красной Армии, быть не могло, шпионы - тупоумная выдумка сталинской пропаганды. Это только мы шпионили у американцев и выкрали у них атомную бомбу, что мадам Светлова, супруга покойного живого классика Солженицына зрила собственными очами, о чем однажды объявила по телевидению. Так вот, "смершевец" для них ругательство, как "колхозник", "бригадир", "комиссар" и многие другие слова Советской эпохи. Тот же классик, когда ещё был живым, встретив однажды в редакции "Нового мира" маршала Конева, плюнул сквозь зубы: "Колхозный бригадир!". Чем задумал уязвить, а! Да большинство наших военачальников, разгромивших немецких военных аристократов, сами были крестьянами и колхозниками или их детьми. И это достоинство незадолго до смерти поняли и оценили даже Геббельс и Гитлер, что для людей, гораздо более умных, чем, скажем, Сванидзе и Млечин, было на удивление поздно.

Давно практикующий Диагоноз помянутые выше словечки-плевочки подаёт в таком элегантном обрамлении: "Вот и до Микояна дотянулись грязные руки смершевца. Кто будет следующей жертвой хищного грифа, питающегося коммунистической падалью". Какой своеобразный склад ума: выступает в защиту Микояна и его же называет падалью. Диагноз ясен. Я-то писал и о достоинствах и о заслугах Микояна во времена Сталина, и только после его смерти талантливый Анастас Иванович слярвился. Да разве он один!

Но читаем дальше: "А как насчёт Кагановича? Ведь какой соблазн убить сразу двух зайцев: и еврей, и строитель метро". Тут, как говорится, спасибо за интересный вопрос. Действительно, я не за возвращение, скажем, Екатеринбургу имени Свердлова, но с какой стати в своё время город был назван именем царицы - она там хоть один кирпич положила? Всего лишь - подмахнула Указ. А какой был резон называть, допустим, железную дорогу ("А по бокам-то всё косточки русские…") Николаевской? Царь там хоть один костыль вбил?

Ну, вообще-то, такова давняя традиция: Александрия, Петербург, Вашингтон… Но если по совести, то у наркома Кагановича гораздо более веские основания. Это был истинный трудяга железнодорожного транспорта! Его называли Магнитом метростроя, Первым прорабом. А как работали при нём железные дороги, какие цены билетов были! А невиданная в мире эвакуации! Тысячи крупнейших предприятий, миллионы людей, эшелоны, эшелоны, эшелоны… Бомбёжки, обстрелы, диверсии… И двадцать лет московское метро носило имя Кагановича. Потом, объявив его, Молотова и других своих противников врагами партии, Хрущёв нарёк Московское метро именем Ленина, который, конечно, никакого отношения к нему иметь не мог. Так вот, Диагнозович, снимите маску и поддержите мою антисемитскую идею - вернуть первоначальное заслуженное имя нашему метро, как вернули недавно строку из сталинского гимна в метро на Курской-кольцевой. Нет, не поддержите, потому что трус, способный только визжать из-под псевдонима, как заяц в когтях грифа.

Некто Максим тычет мне в грудь перстом с длинным ногтем: "Вы не Радзиховский и далеко не Радзинский, которых уважает вся Россия… Кто вы и кто Микоян!" Да разве я спорю? Только за всю Россию не ручаюсь. Конечно, далеко мне до Радзиховского. Он - украшение аж правительственной газеты. А мой удел - как максимум! - "писать в заштатном желтом листке пасквили", от которых - как минимум! - Максим не может оторваться. И каков творческий диапазон у Радзиховского - от футбола до истории Великой Отечественной войны! А эрудиция какая! Взять статейку о том же футболе. Казалось бы, какое до него дело человеку, объявившему себя политологом? Ан, ему до всего дело есть. И до чего ж изящно изукрашена статейка замусоленными цитатами из классиков - и Пушкина ("Ура, мы ломим, гнутся шведы!"), и Гоголя (о птице-тройке, разумеется), и Мопасосана (так в тексте)… И Булгакова присобачил, и восторженно ввернул "гениальную строчку" из Ильфа и Петрова, и неодобрительно зацепил песенку "Эй, вратарь, готовься к бою!..", и Пастернака употребил на свой шутовской манер: "И тут кончается пиар-искусство, и дышит футбольная почва и судьба". Наконец, будучи уверен, что Ленин сказал "Из всех искусств для нас важнейшим является кино", сочинитель впарил и его имя, заменив "кино" на футбол". А на самом деле у Ленина так : "В неграмотной стране из всех искусств" и т.д. В декабре 1916 года Ленин писал Инессе Арманд: "Вот она, судьба моя. Одна боевая кампания за другой против политических глупостей, пошлостей, оппортунизма. И это с 1893 года. И ненависть пошляков из-за этого. Ну, а я всё же не променял бы своей судьбы на мир с пошляками".