Газета Завтра 851 (10 2010)

      Издали смотрю на него: думаю, как сохранился человек! Лет за 60 ему, если отсидел. Белые волосы, голубые глаза, сам мощный, здоровый — под два метра. Он закончил выступление и воскликнул с пафосом: "Знайте, товарищ Сталин ни в чём не виноват!" Надо же, думаю, столько отсидеть, исстрадался.

      После выступления подхожу к нему, и что ты думаешь? Вместо этих голубых глаз какая-то слизь, две улитки, глаза наполнены кровью. Всё лицо покрыто мелкой сетью гипертонических трещинок, сосудов. Вместо волос, издали белых, жёлто-зелёная плесень, прилипшая к большому черепу. Я увидел, как жёстко его покарябала, измолотила, лагерная жизнь. И надо же: "Товарищ Сталин — гений! Знайте, он ни в чём не виноват!"

      Конечно, я с усмешкой тогда это воспринял, но фраза залезла во мне глубоко.

     Сталин — такая же трагическая личность, драматическая, как большинство из нас, ныне живущих. Мы же вместе со Сталиным переживали это время.

     Мать у меня была дочерью лишенца и пережила самую тяжёлую жизнь: в 12 лет девочкой на сплав уже по северным рекам ходила.. Жизнь лишенцев — это же страшное дело: налогами обкладывали... Никогда не слышал, чтобы она ругала Сталина. Не потому, что боялась. Меня ругала, что я такой несоветский человек: "Твоя участь — кончишь жизнь в тюрьме. Кто тебя таким воспитал? Я тебя таким не воспитывала". Советский человек! Вот так вот… Я думал: "Почему же мать не ругает?" Мать рассказывала, что бабушка ругала Сталина. Она называла его "жид проклятый". Мы тогда не знали, что это за слово такое, кто такой жид, между прочим. Еврейского вопроса у нас на Севере не было.

      А.П. Как не знаешь? От слова "жито".

     В.Л. Да, дедушка мой Житов был, фамилия матери моей — Житова.

      А.П. Покы жито, поты быто? Помнишь, как мы берёзу валили в 93-м году?

     В.Л. Помню.

      А.П Помнишь, как ты меня чуть не уморил?

     В.Л. Где?!

      А.П. В бане!

     В.Л. Да.

      А.П. А помнишь, как я тебе поросёнка подарил, а ты из него чудовище вырастил?

     В.Л. Да…И всё это описано в книге переживаний "Октябрь-93: вид из деревенского окна".

      А.П. А помнишь, как мы с тобой песни пели? Как любили водочку выпить и заголосить?

     В.Л. Ну, как не помнить-то…

      А.П. Помнишь, как ты меня дурнем обозвал?

     В.Л. Кем?

      А.П. Бездуховным дурнем. "Не смей о душе писать!"?

     В.Л. Да ладно тебе. Это в связи с афганским вопросом. Восемьдесят третий год. Боже мой, так давно это было… Были молоды, гордоваты, нетерпеливы, заносчивы и задиристы, и считали себя провидцами… Я тебя тогда понимал поверхностно, не знал твоей судьбы и во многом ошибался. Хотя, до сих пор считаю, что мы зря в Афганистан зашли.

      А.П. Да ты до этого еще дорастёшь. До Никона дорос постепенно.

     В.Л. Нет. Я и поныне считаю, что это была израильская провокация, чтобы рассорить нас с арабским миром. Все военачальники, которые там были, тоже так считают.

      А.П. Ну и дураки… А я остаюсь сторонником афганского похода, на том и стою.

     В.Л. Значит, верен своим идеалам.

      А.П. Странно: нас на челне-то было много. Сейчас мало. Всё меньше и меньше: кто на другой чёлн пересел, кто на берегу остался. А мы с тобой плывём.

     Я тебя поздравляю с днем рождения. Храни Господь тебя!

1

Анна Серафимова __ ЖИЛИ-БЫЛИ

В вагоне метро коробейник, стараясь придать зычному голосу убедительности, прельщает дремлющих пассажиров. Извинившись за то, что отвлекает на себя дремотное внимание, парень высоко поднимает руку, чтобы все видели предмет, который он держит. Пластмассовая ручка, похожая на ручку чемоданную, а ней три массивных вздёрнутых вверх крюка.

      Парень обольщает: "Предлагаю вашему вниманию разработку российского предприятия оборонной промышленности, перешедшего на изготовление предметов, необходимых людям в повседневной жизни. Особенно хочу обратить внимание женщин на этот элегантный предмет, который легко поместится в дамской сумочке.