Газета Завтра 879 (38 2010)

     Политический детектив на арене современности — явление редкое. Крайне слабые, перекроенные на новый лад римейки значимых в прошлом картин "Маньчжурский кандидат" и "Вся президентская рать" не в счёт. Фильмы, которые в семидесятые могли формировать общественное мнение, влиять на эпоху, остались в прошлом вместе с самой эпохой. И если в тридцатые годы Голливуд порождал оптимистические ленты вроде "Мистер Смит едет в Вашингтон" Фрэнка Капры, где маленький человек успешно вступал в битву с системой и выходил из неё победителем, в семидесятые реализм уже побеждал фантазии, пусть и с блеском воплощённые на экране. "Три дня Кондора" (1975) Сиднея Поллока и "Китайский синдром" (1979) Джеймса Бриджеса живописали механизмы, при которых государство переламывало бунтарей-одиночек или, в лучшем случае, оставляло их на обочине жизни, где финальный закадровый выстрел угадывался без дополнительных пояснений. В следующем десятилетии серьёзным политическим кино по инерции занимался только греческий эмигрант Коста-Гаврас — свой главный фильм "Дзета" (1969) он уже пережил. Даже в Италии, где ранее жанр достиг своего расцвета — в творчестве режиссёров Дамиано Дамиани, Джулиано Монтальдо, Франческо Рози, Элио Петри — в кино подобного рода ощущался значительный спад. Достаточно вспомнить телесериал "Спрут" того же Дамиани, где все отработанные ранее схемы эксплуатировались почём зря и только навевали тоску. Разве что у домохозяек появился очередной кумир в лице Микеле Плачидо — незавидная роль для большого актёра, великолепно игравшего в семидесятых.

     Ничего нового не сказал нам и Роман Полански в своей последней картине "Призрак". Не потому, что одноимённый роман писателя Роберта Харисса — неподходящая литературная основа для политического триллера. Просто в современном мире не осталось по большому счёту никаких тайн. А если и есть в большой политике нечто неизведанное, состояние общества таково, что ему в большей степени наплевать на очередной Уотергейт — мы живем не во времена Ричарда Никсона. Поэтому исхоженная вдоль и поперёк тропа, приводящая героя в лапы вездесущего ЦРУ, никак не может служить взлётной полосой для прыжка в иные зияющие высоты.

     Полански прекрасно понимает, что его новый фильм — отнюдь не политическое разоблачение конторы, про которую и так давно всё ясно. Да и связь британского правительства с американской разведкой — не повод для сенсационных репортажей, об этом мы догадываемся и так. Поэтому опальный режиссёр в первую очередь делает ставку на изобразительный ряд, на настроение, подчёркнутое тревожным саундтреком, на ощущении безысходности, всегда идущей рука об руку с выбором решившего потягаться с могущественными силами, в результате чего его заведомо ждёт трагичный финал. Поэтому и такое внимание к деталям — жизнь за кулисами большой политики показана яркими, выразительными эпизодами и представляет собой чуть ли не этнографический интерес. Завораживает, с таким же интересом наблюдаешь за рыбками в аквариуме. Не менее примечательна игра Эвана МакГрегора, с лица которого не сходит выражение потерянности. В отличие от героя Мела Гибсона в недавнем блестящем политическом триллере "Возмездие" (также передающем привет семидесятым), персонаж МакГрегора далеко не боец, одержимый кровной местью. К тому же у него отсутствует личная мотивация. Он действительно призрак, был человек и нету — как поётся в известной песне.

     Фильм сделан мастерски. Саспенс не выходит на первый план, но его дыхание ощущается всюду. Подчёркнутое холодным прибоем океана, хмурым дождём, серыми красками островных пейзажей, это дыхание — фирменный стиль Полански. Но здесь нет и тени той особой инфернальности, что свойственна почти каждому фильму режиссёра. "Призрак" — скорее чёртик из табакерки, чем дьявольский трактат о сущности зла.

     Но возможно, всё это адово пламя в данном контексте вовсе не обязано полыхать большим костром. Ведь этот фильм — дань семидесятым, тому слепку времени, когда верилось, что кино способно изменять мир. И пускай за образом Адама Лэнга почти неприкрыто маячит фигура Тони Блэра. Интрига, заявленная в картине, несмотря ни на какие реалии, родом из детства. Того самого, когда на экране по осенним нью-йоркским улицам ходили Роберт Редфорд и Фэй Данауэй, привнося ощутимый романтический ореол в политические игры Америки.

Марина Алексинская «АПОКАЛИПСИС». ПУТИН. ПЕТЕРБУРГ...

Премьера нового, 235-го сезона Большого театра — балет амбивалентный. Он имеет несколько названий: "Апокалипсис", "А дальше — тысячелетие покоя. Creation 2010".