Газета Завтра 880 (39 2010)

     Победа в умах обычно предшествует победе политической. Мечтается о том, чтобы русские интеллектуалы походили на своих германских собратьев в конце XIX столетия, как это описано у Ральфа Дарендорфа: "В имперской Германии были национал-националисты, как Трейчке, национал-социалисты, как Шмоллер, национал-либералы, как Вебер, и множество версий и оттенков этих позиций, но все группы исповедовали примат национального".

     Если бы все группы русских интеллектуалов "исповедовали примат национального", мы — те, кого, по Дарендорфу, можно назвать "национал-националистами", — считали бы половину своего дела сделанной.

     Но на ближайшей повестке у нас куда более скромные задачи. Например, реабилитация самого понятия "русский национализм" в легальном российском дискурсе. Ибо, несмотря на известную фразочку о приверженности власти русскому национализму ("в хорошем смысле"), он остается в России де-факто криминальной идеологией и социально-политической практикой. Русским националистам, по сути, запрещено участвовать в политической жизни, а их интеллектуальная продукция находится под перманентной угрозой судебного преследования на основании почти исключительно "русской" 282-й статьи. Государство, с одной стороны, псевдолиберальные СМИ, с другой, делают всё возможное, чтобы приравнять русский национализм к экстремистской ксенофобии.

     Между тем, национализм в классическом европейском понимании (всецело разделяемом редакторами и ведущими авторами "ВН") есть, прежде всего, идеология и практика социальной солидарности. Нация, как гражданская проекция этнического родства, является наиболее совершенной формой человеческого общества. "Национализм — это тот фундамент, на котором зиждется современный мир" (Л. Гринфельд). То, что Россия лишена этого фундамента и предопределяет ее нынешнее кричащее "выпадение" из современности. Правящей элите РФ не нужна солидарность с ограбленным и попираемым ею русским народом, а, следовательно, не нужен и крайне опасен русский национализм, который — дай ему волю — легко обрушит всю систему российского неофеодализма. Но, загоняя в подполье все самые естественные и невинные проявления русской солидарности, власть только взращивает чувство русской ущемленности, из которой и произрастает экстремизм. В результате вместо вменяемой политической оппозиции она получает приморских и орловских партизан.

     Какова магистраль современного русского национализма? Вне всякого сомнения, это национал-демократия. Нам бессмысленно сегодня быть консерваторами. Консервировать в нынешней России нечего. Заниматься консервированием уместно, находясь у власти, нахождение в оппозиции само по себе предполагает демократические дискурс и практики.

     Мы не сторонники "демократии во что бы то ни стало", демократия для нас — это, прежде всего, инструмент, с помощью которого русские, наконец-то, из разрозненной, атомизированной (и усердно атомизируемой) массы смогут превратиться в политический народ — полноценную европейскую нацию и создать русское национальное государство, подобное другим европейским национальным государствам.

     Нациостроительство может осуществляться и "сверху", авторитарно. Если оно успешно — "победителей не судят". В конце концов, те же немецкие национал-либералы поддержали консерватора Бисмарка, когда поняли, что его политика эффективна ("железный канцлер", впрочем, тоже в некоторых вопросах пошел им навстречу). Но где наши Бисмарки? Разговоры о модернизации остаются пустой болтовней, вместо нее, Россия уверенно сползает в дурно пахнущее болото "нового средневековья". Что ж, в подобных случаях рецепт один: "Спасение утопающих — дело рук самих утопающих!"

     Нам бросают упреки, что национал-демократическая традиция не имеет корней в русской истории и русской мысли. Это неправда. Россию в Смутное время спасли не "властные вертикали", а низовое самоуправление с его демократическим лидером Кузьмой Мининым. Первыми последовательными русскими националистами были демократы-декабристы с их этосом самостоятельного и ответственного гражданина своего Отечества, прямо противоположным леонтьевскому "сладострастному культу палки", столь популярному у отечественных консерваторов и вчера, и сегодня.

     Разумеется, путь к русскому национальному государству долог и тернист, но с чего-то надо начинать. Например, с создания первоячеек русского гражданского общества, с самоорганизации русских на почве конкретных социальных интересов и практик. Именно в этом направлении работают сегодня такие общественные движения как РОД и ДПНИ, активисты которых (сам главред Крылов, Надежда Шалимова, Наталия Холмогорова, Владимир Тор) составляют редакцию "ВН".