Газета Завтра 898 (5 2011)

Отсюда можно сделать вывод, что если "массы возвращаются", то происходит это вовсе не по каким-то стихийным, "естественно-историческим причинам", а потому, что в современный мир возвращается глобальное геостратегическое противостояние — на этот раз уже не между Соединенными Штатами и Советским Союзом, а между Соединенными Штатами и "красным драконом" КНР. Грандиозный финансово-экономический кризис, открытая фаза которого началась в конце августа 2008 года, лишний раз подчеркнул, что та "модель развития", которую с конца 60-х годов избрали для себя США, а вместе с ними — и весь "цивилизованный" западный мир, не является самодостаточной и требует постоянного притока материальных и человеческих активов извне.

То, что подобная стратегия неизбежно ограничена естественными "пределами роста", было ясно еще тогда — собственно, на решение данной проблемы была направлена вся деятельность знаменитого Римского клуба, в работе которого участвовала значительная часть советской элиты, представленной зятем многолетнего председателя Совета Министров СССР Алексея Косыгина академиком Джерменом Гвишиани. И этим решением стала концепция "устойчивого развития", де-факто предполагающая сокращение населения планеты ради повышения его уровня жизни, что осуществляется на практике дичайшими дисбалансами мирового производства-потребления (то, что США, производящие 15% мирового валового продукта, потребляют 40% мировых ресурсов, ни для кого не секрет).

Поэтому, отдавая должное грандиозности фактического материала, собранного Александром Казинцевым для обоснования его главной мысли, следует заметить, что истинное "возвращение масс" происходит сегодня в рамках континентального Китая, который превратился в настоящую "мировую мастерскую XXI столетия", гарантируя подавляющему большинству своих граждан не только реальные права на работу, образование, здравоохранение и т.д. в таком объёме, который никогда не существовал в рамках западной модели развития, но и уверенность в том, что эти права не будут "изъяты из обращения", как случилось на "постсоветском пространстве" после 1991 года. И надежда на то, что по этому "советско-китайскому" пути, несмотря на всё сопротивление Запада, пойдёт остальной мир, всё-таки сохраняется.