Газета Завтра 905 (12 2011)

Иногда вы, представители СМИ, или не хотите знать, или по каким-то причинам не даёте донести то, что мы думаем. В какой роли вы в таком случае выступаете? Риторический вопрос. Я за объективность. Поверьте, я никогда чрезмерно не перебирал в СМИ, защищая себя и свою власть. Это маленькая толика была в моём имидже, в поведении, в моей политике. Да, я защищаю власть, я не держу её растопыренными пальцами. Ленин как учил? "Власть чего-то стоит, если она умеет защищаться". И это правильно. Говорят: "Он узурпировал власть". Подождите, ребята. Я узурпировал власть? А меня народ для чего избрал? Чтобы я, извините, сидел и смотрел, как страну перевернут? Так у нас уже было. С Горбачёвым мы встречаемся часто, я ему говорю: главная причина того, что произошло в распаде Советского Союза, то, что у нас не было сильного волевого человека, который бы осуществлял свои функции по конституции. Ведь на моих глазах Беловежская пуща была. Я бы определённо поступил, о чём публично сказал, когда голосовал против распада Советского Союза: я бы никого не бил, а разбросал бы вокруг резиденции "егозу", колючую проволоку. Не перепрыгнешь, а если полезешь через неё, то порежешь всё на свете. Пейте, гуляйте там, даже спецсвязь бы не отключал, звоните Бушу. Все демократично. Сидите там.

Как бы народ отреагировал? Аплодисментами!

Но ты этого не сделал. Ты — глава государства, у тебя конституция на столе лежала и, дай Бог, какая. Никого не бей, не души, никого не трави, а действуй по конституции, даже если бы тебе пришлось поплатиться за это. А ты за свою шкуру дрожал? "Как это будет? Что это будет?"

Я всегда думаю о том, что мне еще здесь жить, не будучи президентом. В предвыборную кампанию, когда ещё с Кебичем мы избирались, до стрельбы доходило, когда в меня стреляли на границе с Россией. Вы об этом помните? Нет. Я не стал даже педалировать эту тему. Сказал КГБ: "Положите эти документы в архив". Только выяснили, откуда ноги растут. Сейчас эти люди сидят в России. Они тогда пришли к Кебичу — мы с ним тогда лидировали в гонке — сказали: "Давайте, вашу машину расстреляем и Лукашенко. А свалим на националистов". Такая сватка была.

Думаете, я не понимаю, что такое частная собственность, что она эффективнее, чем ничья? Только у меня понимание частной собственности такое: частная собственность, созданная "от пирожка", когда ты стоял и первый свой цент зарабатывал, выпекая и продавая пирожки, и приватизированная, прихваченная от народа, — это разная частная собственность. То, что ты сам выстрадал, в целом и эффективнее будет. И польза, и беречь ты её будешь.

Пример. Дерипаска во время кризиса куда побежал? К государству. А почему он из собственного кармана миллиард не достал и в предприятие не вложил, которое он приватизировал?

А зачем ему свои вкладывать? А вдруг кризис продлится? А вдруг бизнес рухнет вообще? А так миллиарды вывезены, они за границей. Так чего не сохраняешь свою собственность, прежде всего за счёт своих ресурсов?

Я смотрю на свои старые статьи и вижу Лукашенко-романтика. Тогда я первые фермерские хозяйства создавал. Метался по всему Советскому Союзу, обучая аренде. Видел пьяные лица: вчера люди напились, а сегодня меня слушают. А я боролся, боролся и видел, что действительно хорошо: кусок земли будет у человека, он будет болеть за дело, нас накормит и так далее. С течением времени понял, насколько был романтичен. Хотя во многом был прав. Всё: нашу программу, нововведения — надо класть на общество, и если уж слишком топорщится, то не надо идти этим путём.

Какой журналист велик в моём понимании? Ты читаешь и видишь: он борется, он убеждён сам в том, что пишет, пусть даже он скажет неправду по незнанию, но с ним хочется встречаться, обсуждать проблему. И кажется, если ему правду скажешь, убедишь его, что это так, он понесёт эту правду. Я таких людей уважаю, даже если они не придерживаются моей точки зрения.

Когда у нас выборы были, мне говорили: давайте не будем этого приглашать, этого. Я сказал: мужики, надо всех пригласить. Если даже кто-то ненавидит Беларусь, к примеру, но неглупый человек, он приедет, увидит. Конечно, молниеносно не сможет отказаться от своих убеждений. Но в душе-то будет убеждён. И где-то в семье, в своём кругу скажет: мы писали, а ведь это же не так. И это уже будет благо. Потому что эти маленькие росточки пойдут. Поэтому я всегда за то, чтобы никому не ограничивать доступ. Пусть приедут, посмотрят, увидят то, что мы хотели показать всему миру, и унесут с собой.

Да, они не скажут для миллионов людей, но для десятков. Те захотят посмотреть. И пойдёт диалог. Я никогда не боялся журналистов, потому что никогда не врал. Если сегодня соврал, завтра сбрехал — и запутался. А журналисты сопоставят и спросят: а кому и где вы говорили правду? Поэтому говори правду, придерживайся одной линии или молчи. Считаю, что придерживаться надо линии правды.