Газета Завтра 909 (16 2011)

Радиатор отопления тоже находил, что солнцу не сравниться с ним. Да и фанаты радиаторатизма не давали в этом засомневаться. Радиатор грел ровно, был услужлив, мог по желанию давать больше или меньше жару. От него нельзя было получить теплового удара или солнечного ожога, как от гелиоса. Радиатор высокомерно рассуждал: "У этого солнца никакого чувства меры, никакого ощущения необходимости. Надо-не надо, а жарит-пышет вовсю. Брало бы с меня пример. Я даю столько тепла, сколько необходимо. Да и я нахожусь близко, можно мне руку подать. А оно? Торчит на небе, дескать, вам до меня далеко-высоко. Да нам и здесь без тебя хорошо. Вон за мной очереди выстраиваются. А за солнцем? Кто его купил? Да никто. И непредсказуемо, своенравно". В этом мнении он был не одинок: "Тебе хочется тепла, а оно засело за тучи и прячется там. Нет, если бы дело доверили радиаторам, то они лучше всякого солнца с отоплением управились", — фанаты радиаторов были категоричны и готовы оспорить любого возражающего. Сам радиатор горделиво молчал, когда звучал голос правды: его роль оценена по достоинству. А эта выскочка солнце получила объективную оценку настоящих ценителей тепла.

Керосиновая лампа вообще не могла понять: как это — без запаха? Нонсенс! Да грош тебе цена, если тебя по запаху узнать нельзя. Приверженцы керосинового запаха, нюхачи, так и заявляли: мол, солнцу до керосиновой лампы, как до неба, и они, нюхачи, готовы дни и ночи проводить возле керосинки. И плевать хотели на солнце. Они даже и не советуют брать пример с их любимицы — всё равно у солнца ничего не получится, сколько оно ни жарь, а запаха не прибавится.

Солнце слепило глаза, порой слишком пекло, то портило самочувствие магнитными бурями, а то высушивало землю и губило растения. Как грубо! Одним словом — не пересчитать неудобств, которые оно доставляло. Не сравнить со свечкой, радиатором, керосинкой, электрической лампочкой. Да и одно и то же: светит, греет, хлорофилл помогает вырабатывать. Скучно, пресно, предсказуемо. А где драйв? Где новые формы? А кому ни свет, ни хлорофил не нужен? Для чего оно? Кроты и совы, например, в гробу, если можно так выразиться, видали это солнце. Для них это — пустой звук и пустое место.

Загорающий на пляже был недоволен, что солнце не так сильно греет, как необходимо для быстрого загара. Монтирующий на этом же пляже беседку рабочий считал, что слишком сильно светит и греет. Одним словом, ни одному не угодило, что свидетельствует о никчемности его и низком спросе на него .

К тому же солнце подавляет всех. Куда смотрит антимонопольный комитет? Якобы ему нет альтернативы. Не смешите. Вон свечки, лампочки, радиаторы... Масса альтернатив! Якобы благодаря ему живут растения, множатся животные… Да это все вопреки ему! Вот завтра исчезни оно, и посмотрите, как будет хорошо!

Растения и животные не будут умирать от жажды, когда солнце, наконец, перестанет бездумно, из одной лишь вредности, выпаривать воду. Оно потому и не даёт никому должным образом блеснуть и жечь, чтобы не пришло понимание, что незаменимых нет! Чтобы пришло понимание, что не одно оно жжёт!

Те, кто были довольны солнцем, собственно, считали, что так уж повелось. Поэтому не высказывали своего мнения о нём, даже когда хулители уж очень громко его ругали. "Каждый имеет право на своё мнение", — считали молчаливые сторонники солнца. Да и, если правду сказать, во многом критики правы. Можно порой не так жарить, как жарит. И не так слепить, как слепит. Порой можно и посдержаннее.

А солнце раз послушало такие мнения, два. Потом хула надоела. "Считаете, что без меня лучше? Пожалуйста. Давайте разойдёмся. Попробуем пожить отдельно. На вас насмотрелось достаточно. Скучать не буду". И решило не выходить на небосвод. Тем более, есть, кому его заменить. Да ещё и более достойными. И все будут довольны и счастливы.

Когда солнце не появилось на небе, радиатор, свечка, электрическая лампочка и их поклонники возликовали. Ну, наконец-то! Нет риска получить солнечный удар, нет опасности обгореть, нет духоты, воздух свеж.

При свечке у радиатора в романтичной обстановке провели день. Два… Воздух всё свежел и свежел. Всё све…

Когда солнце через некоторое время решило посмотреть, как там живут и процветают критики, и выглянуло, то ни их, ни молчаливых сторонников на земле не было. Была на земле одна земля.

-- Вифлеемский глас

В Нижнем Новгороде выходит газета "Вифлеемский глас", посвященная проблеме абортов и защиты жизни нерожденных младенцев. Под логотипом газеты читаем: "В память о детях от Ирода за Христа убиенных и ныне пожинаемых, как пшеница",

Речь идет о печально известном событии первых дней после Христова Рождества, когда в Вифлееме по приказу тогдашнего правителя Ирода с целью уничтожить родившегося законного Богомладенца-царя было убито 14 тысяч младенцев возрастом до двух лет. Вифлеемские малыши стали первыми мучениками за Христа, первыми святыми новозаветной Церкви. Грех же детоубийства навсегда стал называться иродовым.