Газета Завтра 911 (18 2011)

Не удивительно, что, узнав о выступлении в Москве Анатолия Панасечкина и фольклорного ансамбля "Реченька", на встречу с ними приехали со Смоленщины майор запаса Г.А.Осипов (г. Вязьма) и П.А.Бычков (д. Фоминское, Угранского района), живой свидетель массового сожжения 13 марта 1943 г. 287 мирных жителей в д. Новое-Борьба.

В минувшем году вышла вторым изданием моя книга "Поле заживо сожжённых", удостоенная Всероссийской литературной премии "Прохоровское поле". Учебный центр №1489, что на северо-западе Москвы, в связи с ней возродил одну прекрасную советскую традицию — начал распространять издание с автографом автора. Инициативу проявила заместитель директора по воспитательной работе Наталья Семикопная, ее горячо поддержали старшеклассники. Школьники проявили искренний интерес к Петру Афанасьевичу Бычкову, которому посвящена книга, — "бывшему смертнику при массовом сожжении немецкими фашистами в деревне Борьба 287 мирных жителей 13 марта 1943 года", как они читали на первой странице. Да и содержание "Поля заживо сожженных" во многом — поэтический, документально-публицистический рассказ о судьбе этой легендарной личности, его семьи и односельчан. Сейчас Петр Афанасьевич живет более чем за триста километров от Белокаменной, в глухой смоленской деревушке Фоминское. Трудно было представить, что московские школьники увидят его, побеседуют с ним. Но вот произошло невероятное. Петр Бычков встречается с 9 "А", гимназическим, классом столичной школы на "Уроке мужества".

Вместе с Петром Афанасьевичем к ребятам пришли и приняли активное участие в беседе тоже дети войны, его земляки Е.Иванов, А.Васин, аз грешный, а также уроженец исторического села Спас А. Матвеев. Девятиклассники Центра образования № 1489 общались в тот день с живым свидетелем Русской, более лютой, более массовой, Хатыни. Встреча проходила очень тепло, доверительно, гости получили от молодой поросли множество вопросов и весьма конструктивно ответили на них. Петр Бычков расчувствовался и со слезами на глазах расцеловал ученика, который задал ему вопросов больше других. Для школьного музея сделали фотографии на память, сняли видеофильм. Такое, уверен, никто из присутствовавших никогда не забудет!

Владимир Бушин -- Хотел как лучше...

В одной из недавних моих статей я неласково упомянул поэта Иосифа Бродского, вернее, его стихотворение "Смерть Жукова". Разумеется, моя неласковость кое-кому не понравилась. Видимо, требуется объяснение.

Стихотворение, бесспорно, написано с самым благородным намерением почтить память усопшего, воздать ему должное. Он назван спасителем родины, к нему приложен эпитет "пламенный" и т.д. Прекрасно! Однако в стихотворении немало странного.

Автор смотрит по телевидению процессию похорон маршала на Красной площади, и вот -

Вижу в регалии убранный труп...

Нобелевский лауреат должен бы чувствовать и понимать, как неудачно сказано "в регалии убранный", а уж "труп" здесь просто вопиет!

Известное стихотворение Пушкина, посвященное памяти М.И.Кутузова, гробница которого в Казанском соборе, начинается так:

Перед гробницею святой

Стою с поникшей головой...

Можно ли вообразить, чтобы это выглядело, допустим, в таком роде:

Перед гробницею святой

Стою. В ней труп нам дорогой?..

Да, Бродский не всегда был чуток к слову. Однажды в Дании, беседуя с журналистом В.Пимановым, он сказал: "Я хотел бы посетить свою бывшую родину". Родина может быть покинутой, проклятой, преданной, но бывшей — никогда.

Странно и то, что, желая возвеличить образ маршала, автор поставил его в ряд не с русскими полководцами, например, с Суворовым и тем же Кутузовым, которого Пушкин тоже — назвал спасителем родины, не с Рокоссовским и Черняховским, а с извлечёнными из глубочайшей древности чужеземцами — с Ганнибалом, Помпеем и Велизарием, о коих большинство современных читателей и не слышали. Да мне и самому, работая над статьёй, пришлось раскрыть запылившегося Плутарха, залезть в Брокгауза, навести справки. Первый из названных — это Карфаген, второй из Рима, третий из Византии. Бродский был сильно привержен древности, античности, мифологии, и можно было бы пройти мимо такого сравнения молча и с пониманием. Но...

Во-первых, войны, которые вели эти три полководца, в том числе Вторая Пуническая между Римом и Карфагеном, по сравнению с Великой Отечественной — войны мышей и лягушек. Так, в знаменитой битве на Ферсальской долине Цезарь, у которого было 22 тысячи воинов, разбил Помпея, имевшего около 40 тысяч. Да по меркам 1941-1945 годов это нельзя назвать даже армейской операцией. 22 тысячи — тут нет даже трех советских дивизий.

Во-вторых, в глазах автора Жуков — полководец,

Кончивший дни свои глухо, в опале,

Как Велизарий или Помпей.