Газета Завтра 915 (22 2011)

Сейчас происходит критический момент истории, хотя таких критических моментов, видимо, было много (о ближайшем к нам падении Рима мы говорили выше). Господствовавший в мире культурно-исторический тип, названный нами "западный капитализм", теряет запас пассионарности, которым он некогда обладал. Если ход истории сохранится прежним, то его место займет другая цивилизация.

Таким образом, возникает проблема наследника, решение которой, вероятно, определит ход истории на ближайшие столетия. В этом, возможно, следует видеть причину многократно отмечавшейся, в том числе в книге Данилевского, антипатии в отношении западных людей к России. Запад видит в России возможного кандидата на место такого наследника, а наследник, согласно многим возникшим на Западе теориям, является и могильщиком.

ЧТО ЖЕ НАМ ДЕЛАТЬ?

Для ответа на этот вопрос, надо сначала решить более легкий вопрос — чего мы хотим? Надо отдавать себе отчет, однако, — чего бы пишущая братия ни хотела сделать, — делать нечто может только народ, то есть пассионарии из народа. Поэтому сейчас политическое значение имеет вопрос, чего же хочет в том или ином смысле народ? Конечно, нам, пишущим, хотелось бы загнать эту банду ворюг, правящую сейчас в России, посадить в тюрьму, а то и расстрелять разных олигархов, покупающих себе за границей поместья и футбольные команды на не ими заработанные средства. Но ведь они живо уберутся в разные другие страны, и, что хуже всего — вместе со "своими" капиталами. С какого частного вопроса ни начать — с подорожания ли продуктов или с низкого уровня медицинского обслуживания — видно, что выход есть, но, развивая этот путь, мы придём к тому, что необходимо отгородиться от остального мира. И это возможно, но лишь при полном единстве народа и власти.

Непременным условием является поддержка этой позиции народом. Но народ не хочет поддерживать никаких оппозиций. Ведь это не может быть случайностью, что не имеют успеха никакие из так широко известных путей проявления народного недовольства — забастовки, демонстрации и т.д. А появляется чувство недовольства и протеста невиданными до сих пор путями — голодовками, самоубийствами. Я совершенно согласен с мыслью, высказанной в журнале "Вопросы национализма", № 1 за 2010 год, напечатанной без подписи автора. Эта мысль такая: "Неужто мы революции не видели? Забыли, что они собой представляют? Много крови (русской, между прочим), много бестолковщины, нагрянет тот самый хаос. Социально дефективные (по определению) массы востребуют себе соответствующих вожаков — убогих, невежественных и твердолобых, недоучек, но вместе с тем и легковерных, самовлюбленных демагогов национал-социалистического толка. Революционная стихия, которую в итоге возглавит какой-нибудь полковник без царя в голове, набитой завиральными идеями, рожденными казармой. Благодарим покорно!" .

Верна, как мне кажется, и следующая мысль: "Верно и то, что после очередного приступа хаоса (революции сиречь), мы вообще не можем быть уверены, что Россия останется на свете" .

Итак, в принципе есть путь, на котором можно было бы разнести к чертовой, как говорят, матери, весь этот бордель, но это возможно только руками народа, а народ пока браться за это не хочет. У нас остается одна возможность: играть на противоречиях наших возможных противников. Это не столь уж презренный путь. Так строилась внешняя политика Англии весь XIX в. — так называемая "политика равновесия в Европе".

Сейчас я вижу одно такое противоречие именно в положении власти. На нем и может строить свою политику русская национальная оппозиция. Это противоречие связано с критическим моментом истории, нами переживаемым. Оно заключается в том, что, с одной стороны, нынешняя власть создана уходящей цивилизацией "западного капитализма", а с другой, именно эта создавшая современную структуру власти цивилизация находится в состоянии упадка и не может служить опорой ни материальной, ни духовной для созданной ею власти. Власть же должна на кого-то опираться. И возможной ее опорой оказывается лишь народ, в подавляющей части русский. Власть вынуждена обращаться к русским национальным чувствам, к пассионарности, заложенной в генах русского народа. Власть заинтересована в том, чтобы выглядеть русской, но чтобы это достигалось ценой минимального числа реальных действий и максимального числа красивых слов. Это изменение позиции власти уже произошло на наших глазах, собственно говоря.