Газета Завтра 917 (24 2011)

Герой Шолохова лейтенант Герасимов говорит от себя: "Тяжко я ненавижу фашистов за всё, что причинили они моей Родине и мне лично, и в то же время всем сердцем люблю свой народ и не хочу, чтобы ему пришлось страдать под фашистским игом. Вот это-то и заставляет меня, да и всех нас, драться с таким ожесточением. Вы понимаете, что мы озверели, насмотревшись на всё, что творили фашисты, да иначе и могло быть. Именно эти два чувства, воплощённые в действие, и приведут к нам победу. И если любовь к Родине хранится у нас в сердцах и будет храниться до тех пор, пока эти сердца бьются, то ненависть к врагу всегда мы носим на кончиках штыков ("Наука ненависти").

Мне кажется, что здесь великий писатель вычленил ту подлинную ненависть к врагу, исходящую из любви к родине, и от зверства оккупантов и захватчиков. И ведь предостережение Сталина о том, что гитлеры приходят и уходят, а народ немецкий остаётся, и о том, что мы не можем отождествлять немцев и фашистов, не принимается ни бойцами, видевшими зверства, ни писателями и журналистами, описывающими их. И лишь только когда наши войска вступили в 1945 году в Европу, пришлось, как в знаменитой статье в "Правде" "Товарищ Эренбург упрощает", разграничивать эти понятия, показать, что на территории Германии мы должны отличать немца от фашиста. Приходила Победа, когда у солдата ненависть отступала на задний план, а на первый план выходили человечность, гуманизм и, конечно, память.

Борис Лизнёв -- Первый план

Не секрет, что у нас сейчас существуют две страны, две России. Они связаны между собой лишь географическим положением. Одна Россия — это вороватая, коррумпированная, разложившаяся элита, которая пожирает 90% общественного продукта. Естественно, эта формация боготворит двадцать последних лет. Вторая Россия — это обманутый, обобранный народ, 90% населения, живущие в состоянии, близком к нищете, но сохранившие прежние нравственные ценности и христианские идеалы.

В культурном плане также произошло разделение. И, как следствие, можно выделить два кинематографа. Первый — обслуживает интересы новообразовавшейся "элиты". Его идеалы — власть материального, тотальный социал-дарвинизм, преклонение перед Западом и некая необъяснимая, пронизывающая всё русофобия. Именно эта отрасль сейчас является основной, в ней сосредоточены практически все средства. Игровой кинематограф, погрязший в коммерции и осознавший всю силу пошлости, — составная часть кинематографа, существующего, чтобы обслуживать "элитарный" мир. Его основной продукт — нескончаемые сериалы, в которых непрестанно идут попытки романтизации криминальной среды, преступников, попытки внести в сознание масс, что это и есть правда, закон жизни.

Было бы совсем печально, если бы альтернативы "первому" миру кино не существовало, но она есть. Основным её проявлением является неформатное документальное кино, приписанное к неформату по причине того, что оно не следует канонам, заданным гламурно-конъюнктурными обычаями.

В области неформатного документального кино работает огромное количество авторов и режиссёров. Их труд можно приравнять к подвижничеству, зачастую они работают в чудовищных условиях и практически бесплатно, делая своё дело во имя постижения истины, её поиска. Эти люди рассредоточены по всей стране.

К примеру, в Сибири удачно и плодотворно работают Юрий Шиллер и Владимир Эйснер, на Вятке — Алексей Погребной, в Москве — Вячеслав Орехов. Их небольшие фильмы, рассказывающие о сегодняшнем человеке, о его нуждах, о сложной жизни, являются прямыми продолжателями традиции великой русской литературы, где повествование пронизано темами сочувствия человеку, поиска внутренних резервов и идеалов в обществе. В этих фильмах нет цинизма, лишь безусловное сострадание к людям и, что главное — правда. О человеке, о человеческих отношениях. Эта правда мешает, она не нужна сегодняшней "элите", именно по этой причине такое кино в загоне и мало кто о нём знает.

Режиссёр Вадим Цаликов из Осетии, который является историком осетинского народа, снял фильмы о трагедии Беслана, о событиях в Южной Осетии. Он беспристрастно изображает людей, их подвиг. В нём соединились величие кавказского неба и русское державное сознание. Такие фильмы тоже опасны, их тоже не показывают.

Сергей Роженцев снял лучший фильм о войне на Кавказе — "Миротворцы", где с христианских позиций рассматривается проблематика войны. Ему же принадлежат великолепные фильмы о подвижниках российской жизни, а именно "Алтайская повесть" и "Прощённое воскресенье".

Есть такой уникальный человек, как Борис Криницын, который весьма плодотворно работает с исторической хроникой. Его трилогия о дореволюционной России — это новый, заново открытый, пространственно осмысленный взгляд на Россию.