Газета Завтра 945 (2 2013)

Тема эта сегодня, что называется, "к небу вопиет", и кажется мне наиболее актуальной. На языке Церкви ее можно сформулировать как "примирение", "поиски мира". В одной древней молитве, которую недавно встретил, сказано: 

"Господи Боже мой; удостой меня быть орудием мира Твоего…

Чтобы я вносил любовь там, где ненависть.

Чтобы я прощал, где обижают.

Чтобы я соединял , где есть ссора.

Чтобы я говорил правду, где господствует заблуждение.

 Чтобы возбуждал надежду, где мучает отчаяние…"

К словам этим стоит добавить, что Святая Церковь на протяжении всей своей истории выработала совершенный механизм примирения, предварив его такими понятиями, как осознание своей вины, покаяние и, наконец, прощение друг друга. Вряд ли без помощи этого духовного механизма можно обойтись и теперь, несмотря на многие политические и социальные составляющие обозначенной проблемы.

Известно, что Церковь имеет надмирную природу, т.е. природу, находящуюся вне законов человеческого общежития, и что Господь направляет Свою миссию на человека, а не на государ- ства или народы. С этой точки зрения, например, столь востребованное сегодня открытие Н.Я. Данилевским объективного характера развития истории внутри одного культурно-исторического типа обращено, несомненно, к земной жизни человека. Действительно, Церковь состоит из людей, существующих в определенных исторических условиях, и чутко реагирует на окружающую действительность. Отсюда её активное участие в общественной жизни. И это не попытка приобрести некий особый "вес" в обществе, но проявление чувства ответственности за будущее народа, исполнение своего долга и призвания в современном мире. 

Правда и любовь, добрая жертвенность и справедливость, взаимопомощь и поддержка, уважение и забота в межличностных отношениях — всё, что Церковь проповедует, основываясь на Писании и Предании, мы относим к категории традиционных ценностей. Духовная ситуация прошлого была такова, что понятие "традиция" описывало, по выражению одного из западных богословов, "программирующую матрицу общества". Традиция охраняла, человек мог на нее положиться, чувствовать себя в безопасности… Сегодня же традиция  представляется т. н. современному человеку чем-то отжившим, а прогресс — подлинным обетованием бытия, так что благая весть порой не достигает человека, считающего себя свободным от традиции, к которой, к сожалению, он часто относит и веру. Свобода современного человека обернулась его обездоленностью, духовным сиротством, а натиск постмодернистской деконструкции стремится окончательно разрушить важнейшее свойство религии — ее сакральную основу, уничтожая не только образ Бога, но разрушая и сам образ человека. Этот образ, имеющий изначала Божественное происхождение, становится фрагментарным, расфокусированным, разбитым на мелкие осколки. 

Как преодолеть эту коррозию нравственных устоев, этот паралич народной воли (бездушие, разделенность, безразличие к страданию и социальной справедливости), как доказать, что христианство, пусть даже состоящее только в мировоззренческих позициях, и есть та единственная скрепа общества, потому что оно, это мировоззрение, и предопределяет оживление совести в человеке и, как его результат, — чувство своей вины, а вслед за этим понимание и сострадание к вине своих оппонентов? У русского поэта начала ХХ века Максимилиана Волошина есть такие строки: "Бог нам дал мерило духа — совесть, и наш глубокий покаянный дар, прославленный Толстым и Достоевским".

Да, совесть как божественное установление является определяющей духовной составляющей нашей православной русской ментальности. Механизм её действия, упомянутый мной, может подвергаться различным отрицательным внешним воздействиям, но, в конечном итоге, рано или поздно, этот благодатный дар формирует душу народа Божия, наполняя её состраданием и братской любовью, желанием бескорыстного служения людям и родине, жаждой подвига. Вот и о народе мы судим как раз по этим высоким проявлениям духа, хотя, конечно, ужасаемся и скорбим, видя, как долго совесть может пребывать под гнётом человеческой страстности, увлекающей нас "на страну далече" и подводящей порой к крайним рубежам, за которыми лежит бездна опустошения. В такие времена все мы достойны жалости, все мы убеждаемся снова и снова, что именно человек — тот камень, о который мы всегда спотыкаемся. Но, если мы однажды задаёмся вопросом о том, как пробудить нашу совесть, значит, её пробуждение уже началось. 

Сейчас много говорят о роли Церкви в "пробуждении" народа, о её месте в современном обществе. Можно с уверенностью утверждать, что Церковь именно ЭТОГО народа, ЭТОЙ страны восстановила многое из порушенного (речь, конечно, не только о храмах, но также о душах человеческих). Перед ней же стоит задача участвовать и в восстановлении мира, о котором мы здесь говорим. Люди сегодня хотят услышать на понятном для них языке правду Божию, хотят видеть образ не молчащей Церкви, но Церкви, призывающей власть услышать свой народ.