Газета Завтра 945 (2 2013)

"ЗАВТРА". Многие социальные страты в современной России, особенно из числа нынешней российской "элиты": и политической, и экономической, и в федеральном Центре, и в регионах, — похоже, заинтересованы именно в таком развитии событий. Для них "чем хуже, тем лучше". Атака против РГТЭУ и его ректора Сергея Бабурина тоже была направлена на   углубление раскола нашего общества? 

И.М. Это такая конспирологическая версия. На деле всё проще: типичный рейдерский захват при поддержке сверху. Новые законы об ограничении автономии учреждений образования и здравоохранения для того и принимались...

"ЗАВТРА". Но в определённых условиях сугубо экономические, казалось бы, конфликты мгновенно приобретают политическое измерение. Вы, Иван Борисович, как профессиональный историк, это прекрасно знаете.

И.М. Да, пожалуй, это выступление студентов РГТЭУ можно назвать первой массовой политической акцией российского студенчества за последние сто лет.

"ЗАВТРА". Поддержка со стороны ректората, руководства вуза была?

И.М. Они знали о решениях конференции и не стали нам мешать. Вот и вся поддержка. Более того, когда приехали журналисты, когда приехало телевидение, когда все новостные ленты сообщили о нашей акции, у многих руководителей вуза возникло сомнение: не перегибаем ли мы палку.

"ЗАВТРА". Еще и многие депутаты у вас "засветились" в гостях, и разного рода "ньюсмейкеры"…

И.М. На эти несколько дней РГТЭУ вообще стал культурно-политическим центром столицы. Нас поддержали и коммунисты, и "эсеры", и депутаты из "Единой России", даже ЛДПР прислала бутилированную воду и "пенки" — туристические коврики с логотипом партии. Интересными и яркими были выступления Ивана Охлобыстина, Михаила Леонтьева, Владимира Семаго, Дмитрия Гудкова. 

"ЗАВТРА". На ночь не оставались у вас погостить, не высказывали такого желания?

И.М. Ночью мятежный вуз не покидали только студенты. Условия были более чем спартанские. Спали прямо в аудиториях. Многим за пару суток протеста удалось прикорнуть часа три-четыре. При этом каждый чувствовал и принимал на себя огромную ответственность, этим объясняется жесточайшая внутренняя дисциплина и самоорганизация. За все эти дни я среди полутысячи студентов не встретил ни одного пьяного, не услышал ни одного матерного слова. Привычная всем студенческая расхлябанная тусовка вдруг превратилась в стройную грозную силу, продемонстрировав страсть и волю к борьбе за свое будущее!

"ЗАВТРА". И что, никаких провокаций?

И.М. Были, но исключительно со стороны, что немедленно пресекалось студентами. Случались и бытовые сложности, как без них? Но в целом я был поражен, насколько ребята понимали ситуацию, как они поднимались над собой прежними. Порой возникали неожиданные ситуации. Например, стоим, разговариваем с одним студентом. И он мне громко так говорит: "Иван Борисович, а я видел по интернету запись, как вы здорово этому азеру вломили!" А рядом — студент из Азербайджана. Что будет? Скандал, драка? Ничего подобного! А тот лишь в ответ: "Слушай, это я — азербайджанец. А Багиров — никакой не азербайджанец. Он — "голубой", и правильно Иван Борисович ему вломил!".

Нас не покидали сотрудники Центра "Э", писали всю нашу акцию на видео. Ну, ради Бога, нам скрывать было нечего. Все вопросы решались открытым голосованием, велись официальные протоколы, де-юре это была бессрочная общевузовская конференция, не подкопаешься...

"ЗАВТРА". Из других вузов студенты появлялись?

И.М. Конечно. Выступить, поддержать, помочь. Также к нам приезжали многие выпускники РГТЭУ разных лет — поддержать свою alma mater. Кто-то деньгами помогал, а кто-то, например, ездил на своей машине в магазины — привозили еду и питьё.

"ЗАВТРА". А чиновники из Министерства образования и науки РФ как реагировали на вашу акцию?

И.М. Злобно. Сначала пытались не замечать, потом пытались топить нас в заказной лжи и грязи. А потом под давлением решимости студентов стали договариваться, параллельно осуществляя давление на администрацию и студсовет — в общей сложности, не более десяти человек из пятисот бастующих.