Газета Завтра 949 (4 2012)

Похоже, что в Вашингтоне решили: загонять Путина в угол именно сейчас им выйдет себе дороже, он не «сломается» и будет «бодаться» до конца, а потому в обмен на президентство лучше договориться с ним по более актуальным проблемам. В число которых, безусловно, должны были входить Сирия и Иран. Как известно, российская позиция по Сирии заключается в полной и безоговорочной поддержке правительства Башара Асада, которому поставляются противокорабельные ракеты, системы ПВО, боеприпасы и другое вооружение, к берегам Сирии направлены российские военные корабли, а в Совете Безопасности ООН ветируются любые проекты резолюций, которые могут быть истолкованы как разрешение на проведение полномасштабных военных операций против Дамаска — снова наступать на «ливийские грабли» в Кремле явно не намерены. Однако в Вашингтоне явно считают, что возможность «сдачи» Асада Путиным на вопросе о легитимности президентских выборов — не нулевая. А там, ближе к осени, когда большинство населения России должно взвыть от очередного повышения цен и тарифов, к этому вопросу можно будет и вернуться — тем более, что «индульгенция» проамериканским приватизаторам массового социального протеста наших сограждан, типа Чубайса (кстати, горько, «господин Ваучер»!), Немцова и Навального, тоже, судя по всему, должна войти в «компромиссный пакет» между Вашингтоном и Москвой, и их деятельность будет продолжаться — до поры без излишнего антипутинского пафоса.

Так что в этом сражении с «вашингтонским обкомом» Путин, можно сказать, почти одержал победу. «Пиррову» или нет — станет ясно из развития ситуации вокруг Сирии. А вот войну за Россию он, похоже, проигрывает, и проигрывает безнадёжно. Потому что пытается опираться на всё ту же обанкротившуюся в глобальных масштабах ультралиберальную идеологию «вашингтонского консенсуса», а там, где она уже откровенно не работает, — имитировать её эффективность данными официальной статистики, не имеющими почти никакого отношения к действительности.

«Россия сегодня по основным параметрам экономического и социального развития — вышла из глубокого спада, который последовал за крахом тоталитарной модели социализма и последовавшим за ним распадом Советского Союза... Продолжительность жизни в России уже выше, чем в Советском Союзе в 1990-1991 годах... Реальные доходы четырех из пяти россиян превышают уровень 1989 года... Больше 80% российских семей сегодня имеет более высокий уровень потребления, чем средний уровень потребления советской семьи... У каждой второй семьи есть автомобиль — рост в три раза. Значительно улучшились и жилищные условия. Не только среднестатистический гражданин России, но и наши пенсионеры сейчас потребляют основных продуктов питания больше, чем в 1990-м... В России за последние 10 лет сформировался значительный слой людей, которых на Западе относят к среднему классу. В 1998-м году средний класс составлял от 5 до 10% населения — меньше, чем в позднем СССР. Сейчас средний класс по разным оценкам составляет от 20 до 30% населения. Это люди, доходы которых более, чем втрое превышают средний заработок 1990 года. Средний класс должен расти и дальше. Стать социальным большинством в нашем обществе... Нефтяные доходы мы использовали для роста доходов населения, для того, чтобы вытащить миллионы людей из нищеты. А также — чтобы иметь национальные сбережения на случай кризисов и катаклизмов», — все эти цитаты из путинской статьи можно использовать в качестве учебного пособия по теме: «Чего нельзя говорить и делать во время избирательной кампании». Потому что здесь буквально в каждом тезисе — «подстава»: явная, доказуемая и бесспорная. А все вместе они просто катастрофичны для «нацлидера».

Если «идти по списку», то называть советскую социально-экономическую модель образца 1988-91 годов — после принятия законов о предприятии и о кооперации — «тоталитарной моделью социализма» может только самый ярый антикоммунист. То, что хоть как-то попадает под определение «тоталитарной модели», закончилось еще при Хрущеве, в 1957 году, когда были «восстановлены» совнархозы. А «тоталитарная модель социализма» давала по 8-10% ежегодного прироста ВВП и создала ту уникальную социально-экономическую инфраструктуру, которая пока эффективно работает в условиях континентального климата и которую наши «рыночники» не сумели доломать за двадцать с лишним лет «реформ».

По основным параметрам экономики Россия до сих пор не вышла на уровень РСФСР 1988 года — практически четверть века, с этой точки зрения, потеряна впустую. Более того, огромное число производственно-технологических комплексов за эти годы утеряно, реальный экономический потенциал страны сократился примерно вполовину, а её доля в мировой экономике снизилась с 8% до 2,5% — более, чем в три раза.