Газета Завтра 956 (10 2012)

Всю войну, оказывается, маршал только и мечтал, как бы удрать к немцам: »Понимать надо, почему Жукова постоянно сопровождала охрана из офицеров НКВД (даже на Парад Победы был выписан пропуск сопровождавшим Жукова 16 офицерам «охраны»). При таком конвое к немцам не сбежишь« (с. 146). А были основания опасаться, что даже с Парада сбежит? Так ведь бежать тогда уже некуда было, немцы-то капитулировали. Как некуда? А в американское посольство? Оно тогда было в Охотном Ряду, совсем близко от Красной площади. Что стоило профессиональному кавалеристу пришпорить своего белого красавца и ускакать туда! И эти 16 не догнали бы. Но товарищ Сталин всегда был начеку. »Он не дал возможности Жукову удрать к немцам и помочь им выиграть войну« (с. 160). Это, должно быть, Михаил Веллер писал? Нет, Веллер вот что: »Советские генералы тупые сволочи… Если бы Жукова пристрелить с самого начала, то, возможно, толку было бы больше« (ЛГ. 1. 8. 7). И до сих пор никто не пристрелил подонка? Господь с вами! Эти люди сейчас лишь повторяют то, что в сентябре 1948 года следователь Лихачёв заявил Герою Советского Союза генерал-лейтенанту Крюкову, которого избивал и допрашивал: »Всем известно, что Жуков предатель« (Военные архивы России № 1'93, с. 217).

А началось-то всё это давно, и делалось грязными руками людей, которых уже нет в живых. Григорий Бакланов напечатал в »Знамени« статью писателя Владимира Карпова, члена ЦК, и генерал-полковника Волкогонова, заместителя начальника Главпура, в которой »с документами в руках« они доказывали, что в своё время Жуков Г. К., будучи сослуживцем маршала Егорова, написал донос на него, и он был репрессирован. Ни одна правительственная стерва, включая министра обороны, и не ворохнулась при появлении этой подлой публикации. Но, слава Богу, в дело вмешались дочери Жукова. Они потребовали расследования, графологической экспертизы. И выяснилось: да, Жуков Г. К., но совсем не тот, а тот с Егоровым никогда и не служил вместе. 

И какая готовность, какая жажда у известных высокопоставленных людей совершить гадость, плюнуть в Советское время под горбачёвским девизом »Нет сфер, закрытых для критики! « И ведь ни наказания, ни извинения, ни раскаяния… Я однажды Карпова спросил: »Как же ты мог? « Он ответил: »Да ведь Волкогонов такой пост занимал, такое звание имел! Да еще доктор двух наук! « Как им там всем троим на том свете?..

Ну а коли все генералы — предатели, доносчики и просто гадюки с лампасами, то итог в сборнике такой: »В Вермахте (С большой! — В. Б.) высоко поддерживалось понятие воинской чести, и это резко отличало его от РККА и вообще от СССР. У нас понятие чести уничтожалось в принципе, в довоенной бухаринской энциклопедии даже слова такого нет« (112). Вы думаете, это писал какой-нибудь Лев Залманович Копелев? Нет, это, условно говоря, Иван Иванович Иванов.

Ему неведомо, что он семенит по тропке, которую проторила ещё Надежда Мандельштам, утверждавшая, что до войны слова »совесть«, »честь« »совершенно выпали у нас из обихода, не употреблялись ни в газетах, ни в книгах, ни в школе« (Воспоминания, с. 80). Но что взять с покойницы! Она же чистосердечно признавалась: »Я лгала всю жизнь« (там же, с. 29). А тут-то — буйный советский патриот!

И приходится напомнить сразу по двум адресам — покойной антисоветчице на тот свет и здравствующему патриоту, что, во-первых, надо знать, к каким словарям и энциклопедиям обращаться. В словаре В. Даля, который в советское время переиздавался много раз, разумеется, помянутые слова стоят на своём месте. А довоенная воинская присяга начиналась так: »Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным… « Прежде всего — честным. И дальше: »Я клянусь защищать Родину мужественно, умело, с достоинством и честью«. Но где критику знать это! Он же не принимал присягу. И неинтересно ему, что ещё и в »Военном энциклопедическом словаре« есть статья »Честь воинская«. А он нам про Бухарина! Наконец, и та, и этот могли бы вспомнить, что было время, когда на всех перекрестках красовались лозунги со словами »ум, честь и совесть нашей эпохи«.

А патриот продолжает хвалебный псалом вермахту: »Гитлер не мог взять и просто так снять какого-либо генерала — это немедленно возмутило бы остальных — немецкий офицер не скотина. Немецкие генералы и офицеры никому не давали возможности унизить своё достоинство«. (Там же). Неужто? А кто же дал возможность Красной Армии привести себя в Карлсхорст, усадить за стол и подписать акт капитуляции? И какой! Безоговорочной. Или это акт высокого достоинства?