Газета Завтра 957 (11 2012)

Но главное здесь — не эти грязные истории. Главное — русский человек, считающий себя патриотом, назойливо твердит о чести, достоинстве армии и её офицеров — ах, у них всегда были свежие носовые платки, они умели так ловко щёлкнуть каблуками, они уступали дорогу женщине — русский нахваливает иноземцев, которые вторглись на землю его родины и истребили миллионы его соотечественников. Да мы входили в немецкие города и первым делом из походных кухонь кормили кашей голодных немецких детей, а они...

23 июля 1941 года начальник штаба Верховного главнокомандования фельдмаршал Кейтель, у которого всегда был свежий носовой платок, издал приказ по вермахту: "Всякое сопротивление на оккупированной территории должно караться не путём судебного преследования, а путём создания вермахтом такой системы террора, которая будет достаточна для выполнения этого приказа путём применения драконовских мер" (Нюрнбергский процесс. т.4, с. 77). И вот лишь один пример того, как выполнялся этот приказ: в белоруской деревне Борки расстреляно 705 человек, из них 372 женщины и 130 детей (там же). А нам взрослые, образованные, сочиняющие книги люди толкуют о чести и достоинстве тех, кто творил такие дела! Ведь этого мы не слышали ни от Радзинского, ни от Сванидзе, ни от Млечина...

Почтение и похвалы Вермахту (с большой буквы!), конечно, соседствуют с поразительным невежеством и бесстыдным враньём относительно важнейших событий войны. Один автор пишет: "Каково было советским генералам после поражений вверенных им войск возвращаться домой?" (с.152). Что за чушь? О каком возвращении речь? После поражений 41-го и 42-го годов наши генералы продолжали сражаться. А домой они вернулись в 45-м как победители.

 "В старину такие генералы бросались на меч от позора". И что было бы, мыслитель, если бы в 41-м и 42-м годах перестрелялись командиры всех частей, потерпевших поражение? Кто стал бы командовать? Что это было бы, как не малодушие в помощь врагу?

 "А в гитлеровской армии, — стыдит он Красную Армию, — в день капитуляции Германии свыше 200 генералов застрелились". Это уж такой сияющий образец воинской чести, что автор падает перед ним на колени. Да, были в вермахте и в гражданском руководстве Германии самоубийства и во время войны, и после. Ведь знали они, как в России нашкодили и что за это отвечать придется не путинскими условными сроками, вот и предпочли заранее смыться.

Например: ещё 15 ноября 1941 года застрелился начальник технического управления люфтваффе генерал-полковник Эрнст Удет. Видимо, он уже тогда понял: блицкриг не удался, а без него неизбежно поражение. И что остаётся, как не пустить пулю в лоб? 19 августа 1943 года застрелился начальник Генерального штаба люфтваффе генерал-полковник Ганс Ешоннек. Есть основание полагать, что он пошел на это из-за того, что в грандиозной воздушной битве над Кубанью в апреле-июне 1943 года немцы потеряли свыше 1100 самолётов, а главное — навсегда утратили господство в воздухе. И Ганс понял: война проиграна... А за ними последовали генерал-полковник Людвик Бек (в июле 1944-го после колоссального разгрома в Белоруссии), генерал-фельдмаршал Клюге (18 августа 1944-го), рейхскомиссар Австрии Йозеф Бюркель (28 сентября 1944-го), генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель (14 октября 1944-го), генерал-фельдмаршал Вальтер Модель (21 апреля 1945-го, когда наши пушки уже били по Берлину), сам фюрер присоединился к большинству (30 апреля), за ним — Геббельс со всей семьёй (2 мая), Гиммлер (21 мая), Геринг (15 октября 1946-го)... 

Так что много было добровольных покойников, но в день капитуляции "свыше 200" именно генеральских трупов — лютое вранье, ни один не пожелал. Но вообще-то, как видим, немало оказалось их. Надо понимать, что самоубийство в иных случаях равноценно дезертирству или трусливому бегству от ответственности. 

А историк уж совсем зашелся в прославлении Вермахта и в поношении родной Красной Армии: "Полководцы РККА в массе своей были неспособны застрелиться" (там же). Вот досада какая! И как бы он был рад, если бы перестрелялись. Не может человек сообразить: мы проигрывали сражения, но выиграли войну. Это даже Новодворская сечёт.

Автор пишет, что с детства его увлекала история Отечественной войны, я, говорит, "мемуары наших военачальников читал взахлёб, свято веря всему". А когда повзрослел, научился сморкаться, начал бриться, получил высшее образование, то пришел к выводам, например, такого рода: "Немецкие армии трижды попадали в окружение советских войск, но при этом частично прорывались. А немцы окружали советские войска, по моему счёту, восемь раз" (с. 215). Если такой прекрасный для немцев "счёт", то чего ж они пятились от Волги до Берлина и сдались на милость победителя? Ответа нет. И приходится внести ясность.