Газета Завтра 961 (15 2012)

А. К. Я тоже технарь, и большую часть жизни проработал на оборонном заводе. Но я не смог бы заниматься развитием предприятия без экономических знаний, без знания тенденций рынка, без изучения теории управления. Производственники старой школы сформировались в условиях, когда существовала мощная отлаженная государственная машина управления производством. И им не нужно было заниматься менеджментом или практической экономикой. За них это делало государство. Та реальность исчезла: исчезли министерства, исчез Госплан, исчезло гарантированное государственное финансирование. Возник рынок, появилась абсолютно другая экономическая управленческая среда, в которой не обойтись без современных представлений об управлении производством. За эти двадцать лет, что мы находились в застое, мир не стоял на месте, он ушёл далеко вперёд, сформировал абсолютно новые, не известные советским специалистам методы управления производством и рынком. И хотя я технарь, мне близки новые идеи, связанные с экономикой и управленческими новациями. 

Меня постоянно волнует такая проблема. Ведь интенсивность труда наших рабочих не низка, она очень высока. Наш рабочий трудится в поте лица, а зарабатывает очень мало. Почему? Потому что у нас низкая эффективность при высокой интенсивности труда. И это парадокс. Значит, в трудовом процессе наших людей отсутствует какой-то важный элемент, который мы не можем уловить и нащупать, какая-то важная данность, без которой труд не может быть эффективным. 

А. П. С чем это связано? С низким уровнем оборудования?

А. К. Вовсе не обязательно. Станки здесь, хотя и важны, но не играют главенствующей роли. Некоторые директора производств говорят: дайте мне сверхсовременные станки, и мы резко повысим эффективность. И вот они приобретают на мировых рынках лучшие станки, оснащают ими своё производство, а эффективность почти не вырастает. Вы видели наше великолепное оборудование. Мы инвестировали в станочный парк несколько миллиардов. Но признаюсь вам, что эффективность нашего труда не повысилась пропорционально произведённым миллиардным инвестициям. Проблема глубже. Эту проблему непросто уловить. 

По моему мнению, в мотивации сегодняшнего труда не хватает крупной идеи. В советское время приходящий на производство человек— инженер, рабочий — понимал, что он работает на огромную идею. Перед ним ставится государственная сверхзадача. И он подсознательно нёс в себе эту идею, занимаясь, может быть, конкретной чисто технической работой. Такая мощная мотивация приводила к впечатляющим результатам. Наш Новосибирский завод был славен и числился в передовых не только в масштабах Союза, но мог конкурировать и с другими заводами мира. А сейчас в сознании людей что-то надломилось, что-то потеряно. Мы никак не можем найти, нащупать это что-то, восстановить его. И здесь кроется огромная проблема и стоит задача: каким образом создать новую мотивацию людей? Каким образом наладить бизнес-процессы и процессы производственные, чтобы люди, находящиеся в недрах этих процессов, чувствовали их справедливость? Чтобы их труд был осмыслен, чтобы они знали, что он нужен обществу в целом, что материальное вознаграждение сопровождается вознаграждением моральным. 

Я пытаюсь нащупать это нечто. Много читаю, изучаю чужой опыт, привлекаю консультантов. Ищу этих консультантов в Америке, Японии, Европе. Приглашаю наших лучших специалистов. Мы стремимся помимо нового станочного парка, новых технологий найти в организации труда нечто такое новое и нам доселе неведомое, чтобы это вывело завод на абсолютно новый уровень производства.