Газета Завтра 976 (33 2012)

time datetime="datetime" pubdate="2012-08-15 10:30:54" 15.08.2012 /time

Ожидается очередной дипломатический скандал

Реклама

Рейтинг слухов

Говорят, что публикация правительственного проекта закона о готовящейся миграционной амнистии, в разы увеличит поток нелегальных мигрантов на русские территории

Другие слухи

Реклама

Реклама

Адрес редакции:

119146, Москва, Фрунзенская наб., 18–60

Электронная почта: zavtra@zavtra.ru

Телефон: (916) 502-49-86

Служба рекламы: (903) 131-53-97

Технический блог

Электронная почта технического отдела web@zavtra.ru .

(function(w, c) { (w[c] = w[c] []).push(function() { try { w.yaCounter11286280 = new Ya.Metrika({id:11286280, enableAll: true, webvisor: true}); } catch(e) { } }); })(window, "yandex_metrika_callbacks");

Тонкая материя Тонкая материя Владислав Шурыгин 15.08.2012

Фильм "Потерянный день" настолько всколыхнул общественное сознание россиян, что всего за день оба главных фигуранта этого фильма: президент России Владимир Путин и премьер Дмитрий Медведев — были вынуждены отвечать на вопросы журналистов по этому поводу. Причём, Медведев для этого выбрал столицу Южной Осетии Цхинвал, хотя до этого дня у него были совсем иные планы... 

Совершенно неожиданно выяснилось, что в течение вечера-ночи 8 августа 2008 года Владимир Путин дважды звонил в Москву Дмитрию Медведеву и Анатолию Сердюкову. До этого почти четырёх года, со слов Дмитрия Медведева, считалось, что он единолично принимал все решения и с Владимиром Путиным не общался больше суток из-за отсутствия связи… 

Кроме того, Медведев фактически подтвердил упрёк авторов фильма в неоправданном затягивания принятия решения на начало войны, признав, что решение начать боевые действия им было принято только в четыре часа утра 8 августа. 

И в свете этого становится понятно, почему до утра не было слышно нашего министра обороны, почему до утра начальник Генштаба Макаров, уклоняясь от каких-либо решений, фактически бросил без всякой поддержки свои войска, скинув всю ответственность на командующего СКВО генерала Сергея Макарова: "Ты — командующий округом, ты и решай…" Пока войска 58-й армии выполняли, по планам прикрытия миротворцев, марш к Цхинвалу, готовясь вступить в бой с превосходящим их двадцатикратно(!!!) противником, оба ключевых военных руководителя просто ждали, что же решит президент? И всё тянули, всё оттягивали. Поэтому только утром ушли директивы ВВС и ВДВ. А вдруг бы Медведев не решился на войну? Что тогда? Кому отвечать?

Напомню, в 4.40 утра передовой батальон 135-го полка уже вступил в бой за Гуфтинский мост, а в далёкой Москве только-только завертелись колёса военной машины, понеслись директивы и распоряжения. 

Уже пять часов умывался кровью, сражаясь в полуокружении против наступающих грузинских танков, вооружённый только лёгким стрелковым оружием миротворческий батальон, гибли русские солдаты и офицеры, а где-то на Волге в уютной каюте прогулочного корабля президент России, наконец, решился "нанести ракетный удар". 

Слушаю Медведева, и становится просто смешно. Сдвинутые брови, строгий вид: "Я приказал нанести ракетный удар…" Да этот господин вообще понимает, о чём он говорит? Какой "ракетный удар"? По кому? Какими ракетами? Что за детский лепет! Президент России, обязанный реагировать на военные угрозы в течение МИНУТ!!! — а именно столько на принятие решение применить ядерное оружие отводится президенту в случае внезапного ракетно-ядерного нападения — ПЯТЬ ЧАСОВ не мог сообразить: война это или шутка (именно так, по его словам!), — и принять решение применить Вооружённые Силы. И этот человек четыре года был "верховным главнокомандующим"…

Но речь сейчас не о нём. А о том, что происходило в эти часы. Повторюсь, батальонные тактические группы 58-й армии, выполняя свой долг, и действуя по планам применения, всё дальше уходили по Транскаму к Цхинвалу, а начальник Генштаба Николай Макаров всё ждал новостей с Волги, ждал оглашения воли президента. И если бы — не приведи Бог! — с Южной Осетией было решено поступить так же, как с Сербией или Аджарией, если бы последовала команда "Стоп!", то ушедшие к Цхинвалу батальоны 58-й армии ждала бы самая трагичная участь: погибнуть в неравном бою с превосходящим противником, — ведь вытащить их обратно мы просто бы не смогли.

Я сейчас говорю об очень тонкой материи, понятной только тем, кто командовал людьми, кто нёс на своих плечах груз ответственности за жизни солдат и офицеров.