Газета Завтра 981 (38 2012)

Нанкин, 1937 год. Страшная веха в истории японско-китайской войны.  Без малого десять лет как новая столица Китая, Нанкин переживает вторжение японских войск. Около миллиона человек мирного населения, часть которых — беженцы с севера, оказываются втянуты в жестокую резню — шесть недель оккупанты зверски убивают и насилуют китайцев — этот период вошёл в историю как "резня в Нанкине". От этих событий остались свидетельства очевидцев и фотоархив, в не слишком приятных подробностях запечатлевший преступления японской армии. Но вплоть до сегодняшнего дня правительство Японии отказывается признать вину, считая число жертв сильно преувеличенным. Некоторые японские политики и вовсе наотрез отрицают факт геноцида в Нанкине, заявляя, что все факты  были фальсифицированы. Китайцы закономерно такие заявления считают очередной провокацией.

Насилие в Нанкине становится фоном истории,  разворачивающейся в "Цветах войны". Американец Джон (Кристиан Бэйл) — гробовщик, пьяница и пройдоха, пробирается сквозь взрывы и смерть в Католическую миссию в Нанкине. Похоронить умершего священника и подзаработать деньжат. Город практически разрушен и захвачен японцами. В искомой церкви за полуразрушенным забором прячутся юные христианские воспитанницы и проститутки из соседнего борделя, пытающиеся найти укрытие от похотливых японцев. Вновь прибывший американец становится единственным мужчиной в миссии и поначалу и не помышляет о благородстве. Но когда в храм врываются японские солдаты, растерявшие в пылу боя человеческий облик и представления о гармонии, Джон выдаёт себя за священника и пытается защитить обитательниц хрупкого миража от распоясавшихся захватчиков. Отсрочка получена. Теперь, не дожидаясь, пока в храм вновь придут японцы, он должен суметь вывезти женщин за пределы Нанкина.

Ситуация, где главный герой поначалу не собирается геройствовать, а потом волей обстоятельств переживает нравственное перерождение, в кинематографе отнюдь не нова. Подобных историй экран повидал немало. Но здесь особенно хочется вспомнить спагетти-вестерн Серджо Карбуччи "Компаньерос" с неподражаемым Франко Неро, где циничный наёмник по кличке Швед приезжал в Мексику подзаработать на революции, потом проникался симпатией к бедному народу и его идеалам, был готов пожертвовать ради этого своей жизнью. Если бы "Цветы войны" снимались в 70-е, именно Франко Неро легко можно представить в роли гробовщика Джона. Впрочем, Бэйл справился со своей работой блестяще и не зря получил гонорар. 

Выбор американской кинозвезды в китайском патриотическом фильме отнюдь не случаен. Чжану Имоу артиста Бейла порекомендовал Стивен Спилберг, чутьём продюсера ухвативший необходимый конъюнктурный момент — на Бейла будет интересно взглянуть не только жителям Поднебесной и поклонникам азиатского кино, но и тем зрителям, кто про Имоу и слыхом не слыхивали. Рамки восприятия картины при этом существенно раздвигаются. Характерно и то, что  "Цветы войны" снимались исключительно на китайские деньги (95 миллионов американских долларов), нехилую часть которых, видимо, получил Бэйл.

Чжан Имоу — мастер на все руки. Режиссёр, сценарист, оператор и продюсер, он родился под счастливой звездой, которая принесла в его архив призы престижных международных кинофестивалей, в том числе три "Золотых пальмовых ветви". Его дебютный фильм "Красный гаолян" (1967) стал первым китайским фильмом, получившим "Золотого медведя" на Берлинском кинофестивале. С тех самых пор на европейских "праздниках кино"Чжан Имоу до сих пор остаётся желанным гостем. Дело продвинулось настолько далеко, что в 2005-м году режиссёр поставил в Париже оперу Пуччини "Турандот", где предложил публике невероятный симбиоз европейской оперной школы и китайской оперы. В нашей стране массовый зритель узнал Чжана Имоу по успешно шедшей у нас в прокате грандиозной исторической трилогии. "Герой", "Дом летающих кинжалов" и "Проклятье золотого цветка" продемонстрировали невероятный высокохудожественный импульс исключительной кинематографической красоты.

Во времена Олимпиады в Пекине Имоу временно оставил кино, так как был привлечён к событию в качестве главного постановщика церемоний открытия и закрытия игр. Затем он неожиданно для всех снял римейк раннего фильма братьев Коэнов  — чёрной комедии "Просто кровь", которая прошла для российских поклонников практически незамеченной.