Газета Завтра 988 (45 2012)

Почему не возможно? Да, потому, что идеология в своем действительном состоянии никак не может являться продуктом чьего бы то ни было «интеллектуального творчества». Ну, хоть ты усидись, хоть придумай самую замечательную теорию того, как «жить правильно», хоть исполнись историческими и религиозными аллегориями, типа как было «хорошо жить в Российской империи» и «веровать, как во времена великих святых и апостолов», а ничего не выйдет. И не найдутся никакие, вымученные мозговыми напряжениями, самые замечательные «великая цель», «великий смысл» и «великая миссия», если... Если не будет такого, им соответствующего, мировоззрения и/или такой веры, которые станут смыслом и реальным, т.е. не понарошку, не играючи а на самом деле, жизненным пространством (иначе называемым социальным мифологическим), и средой обитания для большинства общества, или, по крайней мере, его политически и экономически доминирующей, наиболее активной части, той самой, что сегодня так любит называть себя элитой.

Фокус тут состоит в том, что идеология по своей сути это - всего лишь! - «выжатая и упрощенная» [1] до небольшого числа понятных всем тезисов форма описания того мировоззрения, которым - тем не менее! - в действительности живет и движется социальный авангард. Оно - основа мотивации его действий и поступков. Иначе говоря, существует единственный способ «интеллектуально» сформировать идеологическую доктрину: (1 ) нужно выявить в обществе не какой-то там «креативный класс», а реальных «гумилевских пассионариев», способных идти к своей цели до конца, не щадя ни себя, ни своих противников; (2 ) понять, в какой системе ценностей ОНИ (а не доморощенные идеологи) существуют; (3) сформулировать в рамках этой нравственной системы некую общую цель, способную сплотить и направить.

Только так, «не на кончике пера», а штыками и кровью, своей и чужой, рождаются положения «новой» идеологии, в которых по сути утверждаются господство и императивность главных положений веры и образа жизни подвижников. И вне этой воплощенной самоотверженности, можно даже сказать - жертвенности, никогда, нигде, никак и никакая «идеологическая концепция» не торжествовала. Примером тому служит вся без исключения история человечества.

И трудно поверить в то, что сказанное поименованным выше «деятелям разных общественных наук» является неизвестным. В конце концов, если не работают профессиональные умения, могли бы обратиться к опыту собственной жизни, когда эксперимент, проведенный во времена правления Б. Ельцина, наглядно продемонстрировал тщетность «рождения идеологии усилием мысли». Тогда по объявленному президентом конкурсу за казенный счет сразу несколько аналогичных групп высоколобых интеллектуалов подрядились «состязаться» друг с другом в том, чтобы загрузить ошарашенных гайдаровской «шокотерапией» бывших советских граждан системой идей, которые смогли бы придать смысл их ограбленно-нищенско- сиротскому существованию. И хотя целая «гора обществоведов» породила тома текстов и даже партию, юмористически прозванную «Наш Doom - Россия!» [2] , однако ни в какую «движущую силу общественного развития» это не вылилось, а единственный положительный эффект их труда состоял в наполнении карманов «писателей» бюджетными деньгами.

Когда в 1990-м году группа отморозков и негодяев уничтожила Советский Союз, то это не означало, что коммунистическая идеология уступила идеологии либеральной или демократической. Отнюдь. Просто на тот момент оказалось, что животно- потребительские ценности людей-хищников (с квинт- эссенцией: «свобода - это когда каждый имеет право жить после того, как смог выжить») оказались доминирующими среди наиболее инициативных, деятельных, обладающих властью представителей общества. А сторонники гораздо более соответствующих человеческому облику коллективизма и общинной справедливости, хотя и были в большинстве, но представляли собой инертную и колеблющуюся массу. Это и решило исход дела, и привело потом и к расстрелу наиболее активных из пассивных у Белого Дома, и деградации и ассимиляции всех остальных.

Так что не было тогда никакой «устремленности» к «демократии» и «либерализму», а имело место лишь желание оправдать в глазах жертв жестокость и беспринципность дорвавшихся до власти подонков. И «вера» с «имперскими амбициями» (или их отсутствие!) тут тоже ни при чем. По обе стороны баррикад находились представители и того, и другого во всех возможных вариациях (не будем тыкать пальцами в конкретные персоналии и говорить: «А где Вы были во время штурма Зимнего Дворца Белого Дома?» - и так все понятно).