Газета Завтра 995 (52 2012)

Однако враг силён. Фашисты сломили нашу оборону. 10 октября враги вступили на территорию Боровского района. По окрестным деревням начались грабежи. "Мамка, дай хлебка и яйка", — заучили несколько слов по-русски фашисты. Эти слова не из старых кинолент. Их до сих пор помнят наши старушки. Жадные, голодные немецкие солдаты забирали всё: утварь из домов, нательные крестики с убитых ими людей, золотые коронки с зубов покойников. Поводом для расстрела мог быть не только донос местного полицая, но и косой взгляд, брошенный на немца. 

Тогда, осенью 1941 года, фашисты устраивали в церквях конюшни и отхожие места. Заняв Боровск, сразу же начали копание и уничтожение старых русских могил. Любое почитаемое или привечаемое русскими людьми место им казалось опасным. Именно тогда в центре Боровска немцы осквернили погребение бунтарки времен царя Алексея Михайловича — боярыни Феодосии Прокопиевны Морозовой. Прах этой старообрядческой мученицы фашисты выбросили из могилы под колеса своих танков. 

Осенью 1941 года в небе над Наро-Фоминском, Боровском, Ермолиным и Балабановым не прекращались ожесточенные схватки советской авиации с асами гитлеровских "люфтваффе". Наши лётчики не имели ни численного, ни технического превосходства. Но бились они жестоко, насмерть. Бились доступной в бою мощью мотора, скорострельностью и прицельностью пулеметов. А когда всего этого было мало, шли на таран… 

Во время одного из воздушных боев над занятой немцами территорией был сбит советский самолёт. Лётчик в последний момент выскочил из пылающей машины и, раскрыв парашют, опустился в лес. Немцы с овчарками тут же бросились ловить пилота. Ведь каждый убитый или захваченный в плен советский лётчик ценился у врага больше, чем сто убитых или захваченных в плен советских солдат-пехотинцев. 

Приземлившись, советский летчик, мгновенно избавился от лямок парашюта. Как можно быстрее и как можно дальше отбежал от места приземления. Нашел овраг, заросший кустами орешника и бузины. Залег и затих. Достал из кобуры пистолет, дослал патрон в патронник, приготовил запасную обойму и стал ждать немцев. Оставалось одно — убить пару или более "фрицев", а потом застрелиться. 

Шли секунды, минуты… Шло время... Заканчивалась жизнь... Летели птицы. Галки, наглые, крикливые, летели стаей куда-то по своим осенним делам. Скорее всего, на помойку, в Балабаново. 

Вдруг послышался хруст сучьев, удары железа о дерево. А затем, в густеющих сумерках среди стволов старых елей появилась хрупкая фигурка русского деревенского мальчика. Ему было примерно 14-15 лет. Он топориком срубал сучья с поваленных немецкими бомбардировками деревьев и складывал их в охапки. 

Он собирает дрова, — подумал летчик. — А если есть дрова, значит, где-то есть и печка. 

Летчик подкрался к мальчику и сквозь беззвучие осеннего леса хрипло прошептал: "Товарищ! Эй, товарищ!" 

Мальчик сначала испугался, сжал топорик в руке, но потом, быстро пришел в себя. Он сразу понял, что стоящая перед ним чёрная, мешковатая фигура — это пилот только что сбитого советского самолёта. Лётчик подошёл ближе. 

— Здравствуй! Ты кто? 

— Я Лёша. 

— Откуда? 

— Из Киселёва. 

— Ты собираешь дрова? 

— Да, собираю. Грибов-то в лесу уж нет, — криво усмехнулся мальчик. 

— А до деревни идти далеко? 

— Если быстро, минут двадцать-пятнадцать.

— В деревне есть немцы? 

— Приходят. Их комендатуры в Старомихайловском и в Добрино. Километрах в двух-пяти отсюда. 

— А как ты думаешь, кто я такой? 

— Ха! А чего тут думать! Вы наш лётчик, — весело и дружелюбно расплылся в улыбке Лёша, — Я видел, как вас сбили! 

— А что сделают со мной немцы, если меня поймают? 

— Убьют или расстреляют, — очередной раз осклабился мальчик. 

— А у тебя в доме кто? 

— Я, мама и две малые сестрички. 

— А где отец?

— А где ж ему быть? — вздохнул Алексей, — На фронте. И старший брат там же. Воюют они. 

— А родственники, другие, есть? 

— Из родственников есть еще сноха в деревне, в доме недалеко от нас. 

— А ты можешь провести меня к себе в дом так, чтобы немцы нас не увидели? Мне надо укрыться где-то, пока они меня будут искать. 

— Могу, — ответил мальчик. 

— Тогда пойдем, — сказал летчик. 

Вскоре через присыпанное крупой раннего снега сжатое ржаное поле промелькнули две невнятные фигуры. Они "проскользнули" в сумерках от леса, к краю деревни и скрылись в одной из изб. 

Анисья Петровна с полуслова поняла, о чем идет речь. Через пару минут советский офицер выглядел, как деревенский мужичок, дальний родственник мужа, зашедший погостить из соседней деревни. 

Нынешние жители Киселёва со слов своих родителей, бабушек и дедушек рассказывают, что сбитый пилот пробыл в доме Новосёловых трое суток. Когда немцы перестали его искать, ночью, Лёша довёл пилота лесными тропами до реки Нары. До конца войны офицер доблестно сражался с фашистами и выжил.