Газетчик

Затем перегнулся через соседнее сиденье и достал из бардачка красное удостоверение с золотым гербовым тиснением.

– Что ты там бормочешь? Права и техпаспорт, я сказал.

Лупоглазый подал удостоверение Малышеву и сказал почти примирительно:

– Сержант, давай не будем усугублять.

В этот момент Малышев еще мог вернуть Лупоглазому его удостоверение, отдать честь и вернуться к созерцанию марева, но, к сожалению, реплика, которую только что сказал Лупоглазый, примирительная по содержанию, была сказана оскорбительно покровительственным тоном.

Буквы плясали у Малышева перед глазами и он едва смог сложить их в слова «помощник депутата Государственной Думы».

Малышев убрал удостоверение в нагрудный карман.

– Откройте багажник, – сказал он. Лупоглазый криво усмехнулся:

– Серьезно?

Вместо ответа Малышев развернулся и двинулся к багажнику.

– Перегрелся сержант, – проворчал Лупоглазый, но протянул руку и нажал нужную кнопку. Крышка багажника щелкнула и приподнялась как раз в тот момент, когда Малышев подошел к ней. Малышев подцепил крышку кончиками пальцев и открыл ее. В багажнике лежала полупрозрачная пластиковая канистра, черные резиновые сапоги и монтировка.

Через секунду Малышев шел к кабине. В руке у него была монтировка, на которой раскачивалась канистра. Монтировка была продета через ручку канистры, как будто Малышев боялся испачкаться. Внутри канистры бултыхало.

Малышев поставил канистру на асфальт, аккуратно вынул монтировку и положил ее рядом с канистрой. Лупоглазый смотрел на него со скучающим выражением лица.

– И что?

– А то, – торжествующе сказал Малышев, – запрещено провозить в багажнике горючие и взрывчатые вещества.

– Слушай, сержант, хватит чудить, – сказал Лупоглазый, – я тороплюсь. Ты уже достаточно накосячил, может, хватит? Покуражился и будет? Верни мои вещи на место и разойдемся миром.

– Провозить в багажнике горючие и взрывчатые вещества запрещено, – упрямо повторил Малышев.

– Мне в Волоковце сказали, что в Шиченге заправка не работает, а до Верховажья полного бака не хватает.

Малышев на секунду задумался.

– Я это изымаю, – кивнул на канистру Малышев.

– Хорошо, – согласился Лупоглазый, – теперь я могу ехать?

– Штраф заплатите и поезжайте.

– Что?

– Что слышал. Штраф. Пятьдесят тысяч.

Лупоглазый поднял стекло и повернул ключ зажигания.

Не нужно ему было этого делать.

Глава 2

Обычно Вера Зуева обедала на работе, в столовой на первом этаже районной администрации, где она работала методистом спортивного комитета. Также она вела по вечерам баскетбольную секцию и это, в сочетании с ее основной работой, давало ей право круглый год ходить в ярко-красном спортивном костюме. Кажется, никто и никогда не оспаривал это ее право, и красное пятно привычно маячило на всех праздниках, митингах и даже слушаниях по бюджету и совещаниях в администрации.

Сегодня в обеденный перерыв Вера зашла домой, благо от администрации до ее квартиры в трехэтажном благоустроенном доме, где с середины восьмидесятых жила почти вся элита поселка, было пять минут спокойным шагом. Вере нужно было забрать кое-какие документы, а кроме того, она хотела проверить кое-что, связанное с ее сыном. Было у нее некоторое подозрение, которое она раньше времени не хотела озвучивать.

Так или иначе, в 13—45, когда сын Веры, десятиклассник Алексей вернулся из школы, Вера была еще дома. Она стояла на кухне с документами в руках, листала их и думала о том, что, в принципе, можно было забрать их и завтра, когда в дверях скрежетнул ключ, потом дернулась дверная ручка и дверь распахнулась.

– Ни фига себе, тут не заперто, – послышался голос Алексея.

– Видимо, кто-то есть дома, – ответил Алексею женский голос. Вера вздохнула с облегчением.

– Или папа с утра забыл дверь запереть, – сказал Алексей и заглянул в кухню, – о, мама, привет.

Алексей был худощавый юноша, черноволосый, с длинной челкой, спадающей на глаза. Глаза у него были мамины, серые, а губы отцовские – тонкие и капризные.

– Ботинки сними, наследишь в коридоре, – сказала Вера, не оборачиваясь.

– А ты что дома? – спросил Алексей, снял ботинки и одним пинком отправил их назад через коридор, к входной двери.

– Что за вопросы? Это мой дом, – сказала Вера и положила документы в черную спортивную сумку, – не забудь пообедать. И Нину покорми, будь гостеприимным хозяином.

За спиной Алексея появилась высокая девушка в темно-зеленом платье. В руках она держала сине-золотой учебник Эккерзли по английскому языку.

– Здравствуйте, Вера Александровна.

– Привет, Нина, – сказала Вера, – как хорошо, что я тебя дождалась. Деньги за август отдам.

Нина пожала плечами.

– Можно было через Алешу. То есть, спасибо, конечно.

Вера достала из сумки кошелек, отсчитала несколько купюр и положила на кухонный стол.

– В августе у вас восемь занятий было, правильно?

Нина стояла возле двери, не отвечая и не подходя к столу. А Алексей, как ни в чем ни бывало, прошел по кухне и по хозяйски заглянул в кастрюлю, стоящую на плите.

– Наверное, – сказала наконец Нина, – я не помню.

– Пообедайте. Там суп и котлеты на сковородке. Что в школе интересного?