Газетный день

- Пробовал, не помогло, все равно простудился.

- Это плохо. Сейчас болеть - дорогое удовольствие, лекарства дорогие, да грипп всякий ходит заразный - то свиной, то птичий, то гонконгский...

- Да точно, температура у меня тогда высокая была.

- Сева, надо расторопней быть. Надо вовремя убегать из редакторского кабинета. Учись у Игоря Лебеденко. Вот мастак! Так умело увертываться от редакционных заданий только он может.

- Эх, Игорь - любимчик редактора, он его на руках носит... Говорит "Игорь - талант".

- Кто спорит? Игорь Лебеденко, действительно, талантливый журналист, я сейчас не про то...

Они бы, может быть, еще болтали в коридоре, если бы не появилась Лидия Павловна. Корректорша увела Олега в компьютерную, надо было срочно верстать полосы для нового номера. Сева поплелся в свою фотолабораторию, которая находилась в конце длинного коридора. Ему тоже нужно было подготовить снимки для нового номера. Через минуту к нему заглянул Игорь Лебеденко. Лебеденко глянул на него и усмехнулся:

- Сева, чего такой кислый?

- А то ты не знаешь?

- Знаю. Мне Олег рассказал, только что на перекур с ним ходили, что ты, Сева, не горишь желанием ехать в Капуловку.

- Естественно, это почти на целый день. Погода точно будет плохая... осень же. А ты, Игорь, между прочим, мог бы и поехать, - сказал Сева.

- Сева, я не могу туда поехать. Мне нельзя.

- Почему это?! - сильно удивился Сева Лавринец.

- Потому это!!! Потому что я в прошлый раз, когда ездил в Капуловку, сильно засветился там.

Сева оживился:

- Игорь, да ты что?! А ну расскажи.

Хандра исчезла с его лица вмиг, Игорь готов был поклясться, что у Севы в глазах заплясали черти.

- Это было летом, когда проводили казацкий фестиваль. Гришин говорит мне, поезжай сделай материал. Ну я и поехал. То да се, мероприятия всякие там, потом разбили палатки возле Капуловки, фестиваль шел три дня. Мы с водителем Павлом задержались, пока репортаж с фестиваля делали, вечерело, поздно не хотели уезжать, решили переночевать в палатке вместе со всеми, кто приехал на праздник. Палаток было предостаточно, еды, выпивки - тоже, все бесплатно...

Сева передернул плечами:

- Игорь, никак не могу уловить суть. Можно покороче.

- Можно. Короче, решил я приударить за одной молодицей из Капуловки, но местным хлопцам из Капуловки это не понравилось, они полезли драться...

- А ты что же?!

- Я... я убежал... а вот водителю нашему Павлу и еще некоторым фестивальщикам, которые ночевали в крайней палатке, не так повезло, как мне, им капуловские всыпали хорошенько, чтоб не цеплялись к местным девчатам. Павлу, конечно, досталось, ну, правда, так немного, в глаз заехали да по ребрам дали пару раз... Он мне, конечно, потом все высказал в лицо, что думает обо мне, что я во всем виноват. Ну кто ж знал, что так все обернется?! Вот... В общем, Сева, мне в Капуловку ехать нельзя, понимаешь?

- Понимаю. Так бы сразу и сказал, - сказал Сева.

- Я так и говорю, Сева. Ну ладно, я пошел... мне еще нужно статью одну дописать.

- Ну иди. Кто тебя держит?..

Глава 8

Искусство в массы

Утром в воскресенье Сева Лавринец всегда отсыпался после рабочей недели, когда представлялась такая возможность, и не надо было метаться по городу в поисках удачного кадра по редакционному заданию. Сева проснулся от ярких лучей солнца, на часах было 8.35. Он неохотно встал с постели, задвинул шторы и снова лег. Закрыв глаза, он сладко задремал. Сколько он спал, он не знал, но проснулся он от громкой музыки, доносившейся с улицы. Ритмы были похожи на звуки отбойного молотка. Рядом с его домом стоял дворец культуры. Вполне приличное соседство, скажете вы, и совершенно будете не правы. Дело в том, что окна этого "очага культуры" выходили на окна дома, в котором жил Сева Лавринец, сам дворец граничил с его домом, здания разделяло каких-то 10 метров (а может, и того меньше, Сева не измерял это расстояние и с рулеткой не бегал.) Потому, все что происходило во дворце - любая музыка и громкие шумные мероприятия, занятия танцевальных и вокальных кружков, вечера отдыха под открытым небом - все эти громкие звуки, музыка и ритмы юных талантов, усиленные при помощи динамиков, и музыкальные вечера на улице, все это доносилось в его квартиру даже через закрытые окна. А летом еще окна открывались из-за жары, потому эта какофония и музыкальные ритмы совершенным образом отравляли жизнь Севе и другим обитателям дома. Кто-то из жильцов даже ходил жаловаться во дворец, чтобы утихомирили своих танцоров, певцов и музыкантов и приглушили звук. Помогло, но ненадолго. Потом дворец культуры снова начал "бомбить" своими децибелами Севин дом и прилегающие дома в округе.