Газетный день

- Гришин уверял меня, что сегодня сессия будет непростой.

- Удивил, прям! Все сессии - непростые, вопросы-то трудные поднимаются... Времена, сам знаешь, какие, то кризис, то недостаток средств в бюджете, то предприятия закрывают, то людям зарплату не платят, задерживают. Слышал, один из цехов трубного завода хотят пустить на металлолом.

- Да ты что!

- Да точно. Приходил на днях к нам в редакцию жаловаться сотрудник этого цеха.

- Что говорил?

- Говорит, администрация приняла решение снести старый цех. Говорят, мол, оборудование устарело, только на металлолом его пустить...

- А рабочих куда?

- Увольняют за ненадобностью...

- А у людей семьи. Кто их кормить будет?

- Кого сейчас это волнует?

- Правильно. Никого не волнует, что люди завтра без куска хлеба останутся...

Игорь Лебеденко заметил Евгения Фокина. Фокин подозрительно на них поглядывал, явно прислушиваясь к их разговору.

- Ладно, Сева, потом поговорим, - сказал Лебеденко, - а то вон Фокин, кажется, подслушивает нас. Все ему информации мало для его паршивой газетенки "Папарацци".

- И не говори... - усмехнулся Сева. - Фокин не может без скандалов. А снимки в их газете паршивые!

- Согласен.

Игорь Лебеденко лениво наблюдал за всем происходившим в зале. Все было как обычно, как всегда. Сессия как сессия. Но сегодня он был сильно удивлен, увидев, как бурно развиваются события в сессионном зале. Вначале насторожил тот факт, что в залу протиснулась уже с опозданием после начала сессии группа активистов молодцеватого вида. Их было человек двадцать парней крепкого спортивного телосложения. Они вошли в зал и стояли позади кресел депутатов. "Интересно, зачем они пожаловали, эти бравые ребята с суровыми лицами? - подумал Игорь Лебеденко. - Ага. Понятно. Для пущей убедительности, для внушения страха оппонентам." И, действительно, Игорь заметил, что некоторые депутаты заерзали на своих стульях, то и дело, оглядываясь на активистов, пожаловавших в сессионную залу. Мэр Михаил Сергеевич Пронин как-то тоскливо тоже посмотрел на вошедших ребят. Лицо у него вытянулось, и стало ну совсем кислое. Пока Лебеденко рассматривал лицо мэра, в зале возле стола одного депутата, кажется, это был депутат Владислав Кислицын, произошла потасовка. Кто-то из активистов надел на голову Кислицыну пакет с кефиром. Кислицын вскочил с кресла и стал оглядываться по сторонам. Лицо его было, как белая маска, все в кефире. Белая маслянистая жидкость стекала с его бровей и волос прямо на белую рубашку и дорогой костюм. Лебеденко успел только подумать: "Эх, жалко костюм... видно, дорогой..."

Тут он увидел, что несколько человек из активистов направились к трибуне. Они зачитали обращение с призывом сменить власть. Мэр города, в результате такого рода событий, объявил перерыв и попытался выйти, однако его заблокировали. У трибуны завязалась потасовка.

Активисты окружили мэра. Пронин запаниковал, он успел только сказать: "объявляется перерыв...", как кто-то из активистов вылил на него флакон зеленки. Мэр позеленел в буквальном смысле слова. Огромное скользкое зеленое пятно расползалось по его физиономии, стекая струйками за шиворот модного пиджака. Спиртовой раствор зеленки жег кожу, затекал в глаза. Нет, не так он представлял себе сегодняшнюю сессию. Пронин скривился от досады, он достал из кармана пиджака носовой платок и начал вытирать зеленку с лица. Вид у него был виноватый и очень смущенный. По всему видно было, что Пронин ну никак не ожидал, что сегодня его обольют зеленкой. Двое полицейских стали возле него, защищая от грубых хулиганских действий активистов. "Интересно, где они - эти стражи порядка - были раньше? - подумал Лебеденко, вставая со своего места, проталкиваясь сквозь толпу к трибуне, чтобы получше рассмотреть, что там происходит. - Вот. Облили мэра зеленкой. Что за конфуз!!! Что нельзя было это предотвратить раньше?! Вот так у нас всегда - эта безалаберность..."