Газлайтер. Том 15 (СИ)

Глава 24

Кремль, Москва

— Влад, нам нужно обсудить одно важное дело, — говорит Царь Борис, его голос глубокий и серьёзный. Он жестом указывает на кресло напротив. — Очень важное, мда.

Красный Влад одним плавным движением опускается в кресло, складывая руки на коленях.

— Заинтриговал, — отзывается Владислав, слегка склоняя голову набок, как ястреб, присматривающийся к добыче. — О чём пойдёт речь?

Царь медлит, словно подбирает нужные слова. В его глазах отражается свет лампы.

— О Даниле, — наконец говорит он, его голос звучит чуть глуше. Кажется, даже сам Борис до сих пор обдумывает, как лучше подступиться к теме. — Вопрос касается не только его, но и государственной безопасности.

Борис делает паузу, словно подбирая слова.

Влад не удивился. Он уже давно няньк…хм, куратор телепата на политической арене.

— Как и всегда, когда речь идет о Даниле. Что именно тебя беспокоит?

Царь откидывается на спинку кресла, скрещивая пальцы перед собой.

— Ни за что не поверишь, но меня интересует его личная жизнь, — Царь делает паузу. — На днях произошло кое-что интересное в моем зверинце. Помнишь огромное яйцо, которое нашли в лесах возле Сибирской Аномалии?

— В золотую пятнышку? — вспоминает Владислав. — Мы еще гадали, что эта за зверюшка.

— Из него буквально вчера вылупился… филин, — поясняет Царь, и Влад удивленно вскидывает брови. — Аномальный филин-птенец. Здоровый как алабай.

Владислав молча хлопает глазами.

— И этот филин заставил меня невольно задуматься. Четыре жены — это серьёзно, — вдруг переводит тему Царь. — И я не удивлюсь, если кто-то из них уже на сносях.

Влад качает головой.

— По нашим данным, пока нет. Охранка следит за ситуацией, но признаков беременности ни у одной из них не обнаружено.

Царь Борис хмурится, его взгляд становится задумчивым.

— Интересно… — протягивает он задумчиво, поигрывая кольцом на пальце. — Хотя это ненадолго. Я уверен, что рано или поздно это случится. Но именно поэтому пора поговорить с Данилой о самом важном. О его будущих детях.

* * *

— Папа! — кричит Настя, делая шаг вперёд, но я мягко останавливаю барышню, преграждая путь рукой.

«Это не безопасно, Насть» — быстро бросаю по мыслеречи

Барон-то явно невменяем. Еще случайно навредит дочери.

Павел уже словно кипит от ярости. Его тело покрылось древесной корой, сформировав массивный друидский доспех.

Настя бледнеет, её глаза широко раскрыты от ужаса, а губы едва слышно шепчут: «Папа, не надо, пожалуйста…»

Мои перепончатые пальцы! И угораздило же меня угодить в семейную драму!

Барон не реагирует на крик дочери. Из-под древесной брони вырывается глухая ругань.

Я сохраняю спокойствие и не спешу надевать доспех. Напасть на гостя в собственном доме — это огромный позор для любого дворянина. Кое-кто не позволит барону это сделать.

И точно — уже раздается командный окрик Жанны:

— Павел! Не смей! — кричит баронесса, вытягивая руку в его сторону.

— Вы уж определитесь, дамы и господа, — произношу я ровным голосом. — Согласны вы или нет?

Барон отвечает лишь низким рёвом, его глаза сверкают ненавистью. Он делает шаг вперёд, паркет трескается под его тяжестью.

Павел уже поднял руку, в которой материализуется огромная коряга, с острым наконечником. Острие сверкает красным светом — сочетание магии друида и кровника.

— Настя, отойди, — говорю я тихо, отодвигая её за себя.

Барон готовится нанести удар. Его движения быстры и резки, несмотря на массивность. Но прежде чем он успевает атаковать, Жанна теряет терпение.

— ПАВЕЛ! — срывается с губ Жанны, и в этот момент происходит нечто невероятное.

Словно разряд молнии ударяет в землю, огромный поток псионической силы обрушивается на барона. Синеватый вихрь сводит Павла с ума, и он вопя пробивает стену позади себя. Облако пыли и обломков заполняет комнату, а барон вылетает на улицу, теряясь из виду. Лишь слышно глухой удар о землю снаружи.

Жанна опускает руку, её дыхание тяжёлое, но она быстро берёт себя в руки. Поворачивается к нам, стараясь улыбнуться.

— Милая, позаботься о женихе, — говорит она, повернувшись к Насте. Её голос снова любезный и мягкий. — Отведи его в другую гостиную. Я скоро присоединюсь.

Настя всё ещё в шоке, её губы дрожат, глаза блестят от слёз.

— Мама… — шепчет она, но не находит слов.

Я аккуратно беру её за руку.

— Пойдём, Настя. Дай родителям разобраться, — говорю я, стараясь звучать успокаивающе.

Жанна кивает, хотя её взгляд снова обращается к зияющей дыре в стене. Она разворачивается и, не сказав ни слова, шагает к проёму, через который только что вылетел её муж.

Мы покидаем гостиную, двигаемся по длинному коридору.

— Я не понимаю, что происходит, — наконец произносит Настя, её голос дрожит.

Сказать мне тут нечего. Чета Горнорудовых — большая загадка для меня. Поэтому просто посылаю ментальные волны, успокаивая разум Насти и сглаживая острые углы эмоций. Она вздрагивает, но потом слегка расслабляется, её шаги становятся увереннее. Мы входим в другую гостиную, более уютную и светлую.

— Присядь, — предлагаю я, указывая на диван.

Она послушно садится, опуская глаза.