Газлайтер. Том 3 (СИ)

Я прислушиваюсь к себе, проверяю резерв оставшихся сил. В целом нормально пока еще. Но вообще, согласен с Настей. В серьезном деле лучше не торопиться. Всё-таки внутри зверя сидит человеческое сознание, с ним надо быть поаккуратнее.

Заметив проходящего мимо слугу, Еремей окликает его и отходит, чтобы дать распоряжение. Настя оборачивается ко мне и смотрит как-то странно. У меня нет никакого желания играть в гляделки, и я спрашиваю:

— Настя, у меня что-то на лице?

— Нет, — смущается она. — Просто вспомнила, что ты видел меня волчицей.

— Незабываемое зрелище, — киваю.

Она смеется.

— А если серьезно, то как я тебе?

— Вы симпатичны в любом облике, Ваше сиятельство, — низко кланяюсь.

— Я же просила просто Настя, — наигранно хмурится.

— В исключительных случая у меня язык не поднимется сказать тебе «просто Настя», — серьезно отвечаю, и в ответ удостаиваюсь довольной усмешки.

Появляется Еремей, просит пройти в дом, мол, ужин сейчас накроют. За трапезой Настя и Еремей придаются общим воспоминаниям, я же в основном молча ем и слушаю.

— Когда вы хотите заняться Геной? — спрашивает хозяин усадьбы.

— Заняться, наверное, всё же завтра, — решаю, подумав. — Но проведать хотелось бы и сегодня.

— Да, я тоже гляну, — вставляет Настя. — Всё же это, возможно, единственный способ для меня увидеть маму.

После ужина заглядываем во временные апартаменты Гены. Горыныча поместили в просторную камеру из бронированного стекла, которую вдобавок загородили титановыми прутьями. Серьезная клетка. Крокодильчик отсюда точно не выберется. Еремей еще поставил людей для охраны. Бравые гвардейцы стоят и глаз не спускают со зверя.

— Ты чувствуешь ее? — взволнованно спрашивает меня Настя.

Вот ее вопрос в точку. Я действительно что-то почувствовал. Внутри Гены пульсировал маленький красный клубок чужой матрицы. При первой встрече я не заметил в горыныче потусторонний ментал. А сейчас он сам будто всплыл на поверхность. Но почему?

Замечаю, как зверь пристально смотрит на Настю. Желтые глаза буквально впились в девушку. Неужели материнский фрагмент сознания почувствовал родную кровь и ожил? Необычно.

— Да, чувствую, — отвечаю барышне. — И, кажется, она узнала тебя.

— Правда? — Настя радостно подается к клетке и касается рукой стекла. Зверь, застыв, смотрит на нее. — Надеюсь, у тебя всё получится завтра, Даня.

— Да, я тоже.

И мы уходим спать.

Покои мне выделили просторные. Кровать мягкая и приятная. Приняв душ и упав в нее, я задумываюсь о предстоящей задаче. Вообще, извлечь фрагмент из Гены — не представляет ничего сложного. Как рассказала Настя, у телепатов до меня это выходило без осечек. Они без труда собирали фрагменты в самоцвете, но дальше начинались проблемы. Фрагменты никак не хотели соединяться в единое сознание. Телепаты мучались, ничего не выходило, и всё возвращалось на круги своя. Жанна создала Жартсерк таким образом, что если в течение семи суток фрагменты не образуют цельный разум, то они покидают камень и уносятся обратно в свои временные убежища — в данном случае, в Гену и второго защитника.

Так что самая сложная часть мне еще только предстоит.

Ночью, не просыпаясь, я слышу вой и усмехаюсь во сне. Настя опять бегает по лесам.

На завтрак встаю рано, за столом уже сидит барышня и уминает оладьи со сметаной.

— Нагуляла за ночь аппетит? — подкалываю дочь барона.

— Немного, — смущенно отвечает Настя.

Я присоединяюсь к девушке. Скоро в столовую спускается и Еремей.

— Уже встали, уважаемые гости, — улыбается он в усы. — А когда пойдете Гену смотреть?

— Вот сейчас закончим завтрак и пойдем, — решаю я, запивая оладушек чаем. — Покормите хорошенько Гену тоже. Желательно, чтобы он находился в ленивом полусонном состоянии.

— Уже сделано, — кивает Еремей. — Порцию мяса ему дали с рассветом.

Завершив завтрак, идем в сторону убежища Гены. Едва переступаем порог домика, как Настя вскрикивает, а бравый Еремей хватается за сердце.

— Гена! Где Гена?! — кричит он на двух гвардейцев на страже. Они стоят у стены и с непониманием переглядываются.

— Господин, о чем вы? Зверь на своем же месте, — указывает старший на пустую камеру.

А бронированная камера действительно пустая. Ни Гены, ни кого-либо другого в ней нет. А самое интересное — следы взлома тоже отсутствуют. Но последнее пока заметил только я один. Насте с Еремеем пока не до того.

— Ты что мне лечишь?! — орет Еремей на гвардейца, побагровев. — Поднять тревогу! Оградить периметр! Прочесать усадьбу вдоль и поперек!

Но гвардейцы даже не шевелятся. Они просто пожимают плечами и извлекают пистолеты из кобур. Наводят стволы прямо на Еремея. Дворянин отшатывается, выпучив глаза:

— Что вы…что вы…

За миг до выстрелов я поражаю гвардейцев псионическими импульсами. От нервного шока они роняют пистолеты. Один из вороненых стволов, ударившись о пол, стреляет. К счастью, пуля улетает в стекло клетки и, срикошетив, застревает в стене.

Настя срывается с места и двумя быстрыми боковыми вырубает пораженных гвардейцев. Мужчины без сознания падают на пол.