Газовый император

Мировая интеграция на базе энергоресурсов может стать толчком для новых проектов, профессий, технологий, для нового качества жизни. Собственно, добыча на крупных месторождениях в мире давно ведется не отдельными компаниями, а консорциумами. Различия в укладе жизни проявляются конфликтами не на технологическом уровне, а при разделе прибыли. Возьмем, например, богатую природными ресурсами Нигерию. Бесконечная борьба за власть местных кланов – это борьба за справедливый (с точки зрения этих кланов) передел доходов от экспорта нефти. Между тем так называемые цивилизованные мировые энергокорпорации пытаются отгородиться от претензий этой бедной нации, вплоть до обнесения временных лагерей для своих сотрудников колючей проволокой. В основе такого изоляционизма – та же корысть и желание получить максимум прибыли, игнорируя интересы владельцев энергетических ресурсов.

Как следствие, энергетические кризисы всегда сопровождаются высокими политическими рисками – вплоть до смены власти. Еще 1 мая 2006 года президент Боливии Эво Моралес объявил национализацию всех углеводородных ресурсов в стране. Иностранным энергоконцернам было дано 180 дней, чтобы согласиться на передачу правительству 82% доходов или покинуть страну. В 2008 году «Газпром» стал одной из первых компаний, которые пришли в страну после национализации. Однако в ней к этому моменту начался новый конфликт – уже между федеральным центром и четырьмя провинциями. Регионы были против новой конституции Боливии и перераспределения поступлений от экспорта углеводородов в пользу федерального бюджета, в результате чего наиболее богатые энергоресурсами провинции Санта–Крус, Бени, Пандо и Тариха потеряли основную часть доходов. В ответ они публично объявили о своей автономии и назначили референдум по этому вопросу. Эво Моралес в ходе этого политического кризиса удержался у власти. Тогда как национализация нефтяной отрасли Ирана в середине прошлого века привела к смене власти в стране и последующей денационализации.

У Ирана еще есть время для того, чтобы наладить мирное сотрудничество с потребителями энергоресурсов. Сейчас в мире идет борьба за транспортные маршруты между производителями и потребителями. И Тегеран – тот самый центр мира, вокруг которого крутятся коммерческие интересы мировых энергохолдингов и к которому прикованы взгляды мировых держав .

В среднесрочной перспективе – за 7–10 лет – Иран может донести до Европы и США свои неограниченные природные ресурсы. Когда и по какому маршруту – этот вопрос остается открытым. Тегеран уже объявил о заключении контракта с компанией Elektrizitats–Gesellschaft Laufenburg AG о прямых поставках в Швейцарию 5,5 млрд кубометров газа с 2011 года на протяжении 25 лет по Трансадриатическому газопроводу. Это был первый звоночек политического изгоя в двери цивилизованных потребителей Европы. И эти двери приоткрылись…

Затем последовало заявление Тегерана о достигнутых договоренностях с крупным европейским энергохолдингом касательно строительства трубопровода из Персидского залива в ЕС. Имя энергоконцерна, рискнувшего вернуться на рынок, с которого пару лет назад ушли все мировые игроки, пока держится в секрете. Однако это лишь вопрос времени. В 2010–2011 годах, по мере преодоления мирового финансового кризиса и развития индустрии во всем мире, иранский газ понадобится как минимум Европе. Интересно, идет ли речь в данном случае об участнике консорциума по Nabucco или это будет еще один конкурирующий проект?

Несмотря на скепсис политологов–востоковедов относительно перспектив поставок иранского газа на мировой рынок в больших объемах по причине высоких политических рисков, специалисты «Газпрома» в 2008 году активизировали свою работу на этом направлении. Ирану была предложена схема добычи газа на Южном Парсе, транспортировки его в Катар для последующего сжижения и экспорта под видом катарского продукта.

Такая схема вполне законна с точки зрения международного права: если глубина переработки товара превышает 30%, то меняется и страна его происхождения. Так, Белоруссия экспортирует дизтопливо и мазут, произведенные из российской нефти, как белорусские нефтепродукты.

Александр Медведев из «Газпрома» лично отвечает за создание «Большой газовой тройки» – России, Катара и Ирана. По его словам, коммерческие переговоры о схемах экспорта иранского газа находятся в самой начальной стадии, и у каждого участника свое представление о том, как это будет выглядеть. Однако все трое заинтересованы в проекте. А это значит, что стороны могут найти приемлемый способ договориться.

Если политические ограничения на экспорт газа из Ирана будут ослаблены, Россия ускорит строительство газопровода Иран—Пакистан—Индия, чтобы оттянуть большую долю ресурсов, лишив Nabucco наполнения.