Газпром. Новое русское оружие

Сейчас никаких интервью Герхард Шредер не дает. Он принимает участие лишь в тщательно спланированных мероприятиях, в которых исключен элемент случайной критики.

Через нашего литературного агента мы пытаемся пообщаться с ним в Берлине – он должен приехать на презентацию книги своего давнего друга, статс-секретаря немецкого министерства экологии по фамилии Миллер. Помощники предупреждают, что господин Шредер не готов отвечать ни на какие вопросы. Но после пресс-конференции мы все же начинаем общаться: он мило улыбается, жмет руки – его обаяние длится ровно столько, сколько требуется нам, чтобы сказать, что мы пишем книгу про Газпром. Улыбка тут же исчезает с его лица, он энергично машет руками и бежит к двери в окружении толпы рослых охранников. Бессменная секретарша Шредера, тоже убегая, бросает: «Он никогда этого не сделает».

Проходит неделя, и он снова перед нами. На этот раз в Москве, презентует свою книгу «Решения. Моя жизнь в политике». На пресс-конференции он сидит рядом с председателем cовета директоров Газпрома Дмитрием Медведевым. Шредер заранее договорился с организаторами, чтобы к нему не подпускали журналистов. И предупреждая все возможные вопросы, сам заговаривает про «Северный поток»:

– Этот проект же служит интересам Европы и России! Мы строим газопровод, который будет снабжать российским газом всю Европу. Не знаю, что тут плохого!

Потом следует динамичное подписывание книг, и экс-канцлер скрывается за спинами сотрудников ФСО. Его помощники, заслышав слова «интервью» и «Газпром», крутят пальцем у виска.

Наш литературный агент Галина Дурстхоф тем временем делает еще одну попытку. В своем письме Шредеру она пытается объяснить, что можно, конечно, воспользоваться и открытыми источниками информации, но нам хотелось бы получить информацию из первых рук.

Спустя неделю она получает письмо за подписью Герхарда Шредера, в котором он категорически отказывается от каких-либо интервью на тему Газпрома.

– Не знаю, почему он так себя повел. Может быть, он решил, что вы собираетесь критиковать Газпром? – недоумевает Буркхард Бергман, глава компании E.ОN Ruhrgas и член совета директоров Газпрома.

– Да нет, мы стараемся писать объективно. А как раз его нежелание общаться наводит на мысль, что ему есть что скрывать.

– Ну я даже не знаю. Может, у него есть свои причины?

Буркхард Бергман очень деликатен. Он уже много десятилетий является одним из руководителей Ruhrgas. И в последние десять лет – единственным иностранцем, входящим в совет директоров Газпрома.

История любви

Буркхард Бергман был одним из тех, кто стоял у истоков «Северного потока», он входит и в комитет акционеров компании-оператора трубопровода, который возглавляет Шредер. Бергман – большой сторонник строительства «Северного потока».

– Я считаю, что этот проект – очень разумный, и не только потому что E.ON тоже в нем участвует. Газпрому ведь нужно диверсифицировать маршруты транспортировки и не все ставить на одну карту – это один из основополагающих принципов любого предприятия. Проблемы, которые были у России с Украиной и Белоруссией, до сих пор не решены, и я не вижу решения этих вопросов в ближайшем будущем. Nordstream – это решение, которое само напрашивалось. Раньше было два маршрута и необходимо было создать третий, независимый от двух первых.

– Все говорят, что «Северный поток» хорош тем, что избавляет Газпром от транзитных издержек. Но ведь это не так, – возражаем мы. – Газпрому придется платить и компании-оператору, которая будет обслуживать газопровод, и Германии – потому что в этом случае именно она станет транзитером для остальных европейских стран, куда Газпром намерен поставлять газ.

– Вы правы, если говорить о транзите газа через Германию в Великобританию – за это придется платить дополнительные деньги, – отвечает Бергман. – Зато нет никакого риска срыва поставок. В Германии есть гарантия, что транспортировка будет выполнена. И в этом отличие от ситуации на Украине. Там на ситуацию влияют два фактора. Во-первых, Украина хочет получить газ для своего потребления по более низкой цене. Здесь, в Германии, такой проблемы не стоит. Вторая проблема в том, что, по мнению Газпрома, газотранспортная система на Украине не может обеспечить сохранность газа.

Бергман слишком деликатен, чтобы сказать прямо: по мнению Газпрома, Украина ворует газ.

– Прокладывать газопровод на дне – это, конечно, дороже, чем строить газопровод по суше. Но транспортировка через Балтийское море – всего 10 процентов от стоимости продажи в Западной Европе. А значит, он выгоден, – уверяет Бергман.

Даже в России не все так думают – включая бывших менеджеров Газпрома. Александр Рязанов, в недавнем прошлом зампред правления, курировавший «Северный поток», считает, что экономическая целесообразность проекта сильно уступает политической.

– Довольно дорогой проект, политический. Но нужен он, конечно, только потому, что мы им давим и на Белоруссию, и на Украину. Если бы у нас была ясная ситуация с транзитом через Украину или Белоруссию, то никакой Nordstream был бы не нужен, – говорит Рязанов.