Где бьется сердце Петербурга? Доходные дома в историях и фотографиях

Михаил Васильевич Захаров – это настоящий пример для подражания. Понять это можно, взглянув на дома, которые сохранились в Петербурге. Но даже у таких успешных семей как Захаровы, бывают черные полосы и в карьере, и в жизни. После революции заводы остановили свою работу. После Гражданской войны на территории заводов и вовсе создали совхозы, а кирпичные сараи приспособили для содержания скота. О Захаровых надолго забыли, а о детях Михаила Васильевича неизвестно ровным счетом ничего. Наш же герой нашел свой покой в Александро-Невской лавре. Он не застал ту разруху, которая постигла его детище после переустройства российского.

Другой Захаров

Мы с вами познакомились с роскошными домами владельца кирпичных заводов Михаила Васильевича Захарова. Но не одним Михаилом прославился род купцов. В семье Захаровых был и талантливый архитектор Алексей Александрович, в дом которого на Клинском проспекте мы и заглянем.

В свои молодые годы Алексей Захаров стал одним из тех зодчих, которые возглавили внедрение модерна в русскую архитектуру и привнесли в него свои уникальные детали. За пять лет работы в Петербурге архитектор успел построить больше десятка доходных домов. Жемчужиной петербургского периода творчества Захарова впору считать его личный дом в районе Семенцы. Это и неудивительно, ведь Алексей смог успешно воплотить проект своей мечты. Дом волшебным образом воплотил в себе сразу два архитектурных течения: скандинавский северный модерн и неорусский стиль.

Дом Алексея Захарова является одним из главных украшений старого района Семенцы. Именно на этих землях когда-то располагались роты элитного Семеновского полка. К началу двадцатого века военные здания стали исчезать, а на их месте вырастали роскошные доходные дома. Вот и дом Захарова появился здесь в 1913 году. Дом, построенный уже на излете модерна, вобрал в себя все лучшее, что привнес этот новый стиль в архитектуру. Фасад у нас асимметричный, на нем можно рассмотреть три эркера абсолютно разных форм, два треугольных щипца и купол, напоминающий шатровые крыши русских домов XVII века. А особенно изысканно смотрятся расположившиеся на последних этажах майоликовые вставки в виде панно с изображением подсолнухов, чертополохов и других растений.

Стоит упомянуть о человеке, который помогал Алексею Захарову с декором дома. Автором майоликовых панно был легендарный русский художник-керамист Петр Кузьмич Ваулин. Тот самый мастер, работы которого мы встретим на фасадах соборной мечети в Петербурге и Морского собора в Кронштадте. Петр Ваулин потрудился на славу, чтобы дом Захарова привлекал к себе взгляды всех прохожих-зевак.

Заглянем же в парадное дома нашего героя. В вестибюле расположился еще один шедевр фирмы «Ваулин и Гельдвейн» – диковинная круглая печь с изображением павлинов, клюющих виноград. Она была создана по эскизам Михаила Врубеля. Уникальны здесь и лестничные ограждения, в узоре которых можно разглядеть грозди винограда. Но если подняться выше по лестнице, на уровне четвертого этажа нас ждет еще одна любопытная находка, а именно остатки витража с изображением тех же подсолнухов, что мы встречали и на фасаде. Ранее такие потрясающие витражные стекла были на всех этажах, но до наших дней сохранилась лишь эта маленькая часть.

Сам Алексей Захаров прожил в своем доме меньше года. В 1913 году он уезжает набираться опыта у лондонских, а позже и у американских архитекторов. После революции дом Алексея Александровича был национализирован. И зодчий принимает трудное для себя решение остаться жить и работать в Америке. Он оказался одним из немногих русских мигрантов, успешно проявивших себя на чужбине. Алексей Захаров успешно работал в Чикаго и даже успел построить православный храм Георгия Победоносца. На родину он так и не вернулся, хотя и завещал похоронить его на родине в Усть-Ижоре.

Парадное великого Мануса

Перенесемся же с вами в район Литейной части – один из самых богатых и аристократичных районов Санкт-Петербурга. Здесь нас ждет множество замечательных находок, но начать хотелось бы с дома на улице Чайковского, 31. Дом, перестроенный Павлом Юльевичем Сюзором в 1916 году для банкира-миллионера Игнаца Иосифовича Мана, увы, никакого счастья владельцу не принес.

Игнац Ман, переименовавший себя в Манус, – миллионер, создавший себя сам. Выходец из маленького города Бендеры, юный еврейский мальчик когда-то давно не захотел идти по стопам своего отца и выбрал для себя путь финансиста, а не врача, и не прогадал.

В то время в Российской империи вовсю развивалась экономика, открывались сотни предприятий, и в стране остро чувствовалась нехватка людей с финансовым образованием.